Пропавшая экспедиция

— А почему зиккурат в Борсиппе назывался Домом Семи Владык? — спросил он своего нового знакомого. — Что это были за владыки такие? Чем они занимались всемером? И, кстати, отчего процессии из Борсиппы входили в Вавилон исключительно через ворота Иштар?

Неожиданно перед мысленным взором отца снова появилась цветная фотография этого реконструированного сокровища мировой архитектуры, выставленного в Пергамском музее, и он подумал, что, вероятно, вряд ли попал бы в Багдад, если бы не бабушка, много лет назад выписавшая ему ту самую Советскую детскую энциклопедию, откуда он впервые узнал об Иштар…

— Хороший вопрос, — одобрительно кивнул здоровяк. — Правильный вопрос, месье Адамов, чертовски верный! Правда, отвечая на него, мне не обойтись без аккадского мифа о нисхождении Иштар в загробный мир, не уверен, будто вы слышали о нем…

При этих словах собеседника, папа едва не подпрыгнул до потолка, поскольку, не просто слышал эту печальную сказку, но и выучил ее на зубок. Почему? А из-за мамы, как ни нелепо это прозвучит, конечно, только на первый взгляд. Ибо по легенде, сложенной шумерами в незапамятные времена, однажды великой богини Иштар не стало, она умерла. То есть, спустилась в царство мертвых, как называли случившуюся с Иштар беду сами шумеры. С уходом богини жизнь в Междуречье замерла. Иначе и быть не могло, ведь Иштар олицетворяла жизнь. Богиню надлежало, как можно скорее, вернуть. Этим занялся ее возлюбленный, которого звали Таммузом. Проникнув в обитель мертвых с помощью связки магических ключей, он спас Иштар, нашел, разбудил и отправил наверх, расплатившись за это собственной жизнью, ибо, такова уж оказалась плата, потребованная с него владыками загробного мира. Жизнь за жизнь, сказали они, и Таммуз добровольно остался внизу. Думаю, папочка, появись у него такая возможность, не колеблясь принес бы себя в жертву, лишь бы вернуть мою мамочку. С ее уходом, папин мир утратил краски и замер, как это случилось очень давно с Землей, когда ее покинула Иштар. То, что утрата касалась одного его, ровным счетом ничего не меняло.

— Миф о богине Иштар и ее возлюбленном Таммузе? — переспросил Мишель, прокашлявшись. Разговор свернул в совершенно неожиданное для него русло…

— Так вы о нем знаете? — ухмыльнулся ни о чем не подозревавший Жорик. — Речь об известном фрагменте вавилонского текста, обнаруженного в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала и датируемого седьмым веком до нашей эры, который, по всей видимости, является сиквелом куда более раннего сказания о шумерской богине Инанне, с ней приключилась такая же неприятность, представьте себе, месье. Она, видите ли, умерла. Но ей повезло, ее выручил отважный возлюбленный. В шумерском варианте текста его звали Думузи. Ой, что у вас с лицом, месье Адамов, вы побелели, как будто здесь что-то личное. Или вам стало нехорошо?

Папа, преобразившимся от волнения голосом, отвечал, что с ним все в порядке. Француз, словно прочел его самые сокровенные мысли. Естественно, это не могло быть ничем, кроме совпадения.

— Если это так, прошу вас простить мою бестактность, — рассыпался в извинениях Жорик. — Если я ошибся, тем паче, не принимайте близко к сердцу, дружище, сделайте поправку на французскую составляющую моего темперамента…

Папа сказал, что у него неожиданно закружилась голова, но теперь все прошло.