Пропавшая экспедиция

Сама обладательница шляпки была молода и необычайно хороша собой. Но ее красота не была чувственной, полной восточного колорита, как у богини Иштар, величаемой шумерами владычицей ночи, являвшейся в оазисы вместе со зноем дыханием бескрайних пустынь. Нет, женщина с фотографии была абсолютно иной. Настоящей Снежной королевой из сказки про Кая и Герду, и ее ослепительная красота была соответствующей, родом из северных широт. Она показалась Мишелю холодной и отстраненной. От нее веяло белоснежными льдами, сковавшими скандинавские шхеры в лютые январские морозы. Такими, должно быть, грезились умирающим викингам валькирии, дочери великого Одина, спускавшиеся на поля сражений из морозных облаков в вихре снежинок, чтобы умчать павших храбрецов в заоблачную Валгаллу.

Какие-то люди на заднем плане, скорее всего, арабы, судя по белым накидкам, копошились за спиной красавицы на дне небольшого котлована, обнажившего пласты земли вперемешку с кирпичной кладкой, слоеный пирог, нашпигованный осколками давно минувших эпох. Отцу стало ясно, это помощники археологов. Одного он никак не мог взять в толк, что поделывает Снежная королева среди барханов, неужто не боится растаять под испепеляющими лучами солнца, столь губительными для тех, кто явился с севера…

— Знакомьтесь, милейший месье Адамов, перед вами — Сара Болл… — негромко обронил дядя Жерар. Не без усилий оторвавшись от мнимой валькирии, Мишель перевел взгляд на ее спутника. Он был гораздо старше скандинавской воительницы, пожалуй, годится ей в отцы. У него было запоминающееся волевое лицо. Суровые складки на лбу и в уголках рта. Взгляд острый, пронизывающий, это было видно даже на фотографии. Резко очерченные скулы. Брови, сведенные к переносице.

Причудливая внешность, — отметил про себя Мишель. — Не поймешь, европеец перед тобой, или янычар из личной гвардии оттоманского султана. Выбритый до блеска череп, точно, как у магометан, чтобы голова не прела под юскюфом, войлочным колпаком, какие таскали и янычары, и гулямы. Вдобавок, усы, явно подкрашенные хной и лихо закрученные кверху. Ятагана только не хватает…

Еще, папе показалось, будто он где-то уже видел этого странного человека. Точнее, его фотографию, ведь они оба, и прекрасная валькирия, и предполагаемый янычар, наверняка жили в иную, давно минувшую эпоху. Добрую сотню лет назад…

Воинственный облик незнакомца слегка портили военного покроя френч с большими карманами на пуговках и тропический пробковый шлем, который мужчина зажал подмышкой. Оба последних предмета имели явное европейское происхождение.

Впрочем, как знать, как знать, — пронеслось у папочки. — Кто может поручиться, будто янычары не таскали френчей? Что же до британского колониального шлема, разве нельзя предположить, что он добыт в бою…

— А теперь, будьте любезны, месье, обратите внимание на штуковину в руках миссис Болл, — предложил Жорик, прервав ход папиных мыслей. Мишель последовал совету и немедленно узнал ваджру, о которой недавно услышал так много интересного. Она действительно напоминала изящный скипетр с трехгранным клинком на конце, он походил на штык от винтовки начала столетия. Что же до материала, из которого его сделали — тут Мишель затруднился, как его охарактеризовать. Предмет был молочно белым, словно его вырезали из слоновьего бивня. При этом, Мишель побился бы об заклад, что ваджру отлили из металла. Только это был очень странный металл, ничего похожего папа никогда прежде не видел. Он поделился мыслью с Жориком…

— Никто не видел ничего похожего, — подтвердил папину догадку француз. Сара Болл описывала этот материал, как вещество неизвестной природы. Оно обладало рядом странных свойств. Во-первых, светилось в темноте. Во-вторых, неправдоподобно долго хранило тепло, как будто могло аккумулировать его. При этом, оказалось таким прочным, что, пролежав в земле многие тысячи лет, не получило ни единой царапины. Подметив эту особенность, Сара пробовала поцарапать поверхность ваджры стальным клинком. Из затеи ничего не вышло. Одновременно, на изделии не было заметно ни малейших признаков коррозии, хотя, должно быть, вам известно не хуже меня: в Междуречье — высокий уровень грунтовых вод, а сами они солоноватые. В итоге, здешняя почва — настоящий бич для археологов…

— Неужели находку не исследовали в химической лаборатории? — удивился Мишель.