Пропавшее Рождество

Третий год их отношения носили состязательный характер. Внешне это выглядело так, что состязалась в основном Даша, а подполковник лишь не переставал твердить о том, как ему это все надоело и что свое!! жизнью и свободой она обязана исключительно широте его души. Сама же Даша, напротив, утверждала, что именно Полетаев подвергает ее жизнь опасности, а заодно постоянно угрожает ее свободе. В общем, это был классический треугольник третьего тысячелетия: Он, Она и работа.

«Его тут только не хватало для полного счастья», — пробормотала Даша, выдавливая из тюбика зубную пасту.

Ее слабое место это невнятные показания. А невнятные они оттого, что она сама не знает, свидетелем чего стала. Ведь если инспектор говорит правду и с того места, где она видела парочку, упасть в пропасть никак нельзя, то, следовательно, никакого убийства она видеть не видела. Она могла лишь наблюдать ссору. А сразу после ссоры мужчина взял лыжи и ушел. Больше Даша ничего не видела. Она даже не видела их лиц. Даже погибшую не сможет опознать. Так какого черта!

И то ли вода, наконец, согрела продрогшее тело, то ли адреналин, но Даша немного приободрилась. Чистя зубы, она продолжала рассуждать. В самом деле, то, что она видела, не назовешь даже преднамеренным убийством, речь скорее идет о несчастном случае.

Закрыв кран, Даша потянулась за полотенцем. В душевой кабине сразу повеяло холодом. Но это уже было не важно, главное, вежливо, но твердо донести свою точку зрения до шефа жандармов: она была больна, ничего не видела, ничего не слышала, разбирайтесь со всем сами.

Завернувшись в большое махровое полотенце, Даша взяла расческу, ладонью стерла испарину с зеркала. Мокрые полосы на стекле размывали отражение. Веснушки вытягивались в кривые линии, похожие на следы лыж и что-то было не так... Что-то неправдоподобное было во всей этой истории: и мужчина, рухнувший на снег, чтобы увидеть невинное падение по пологому склону, и женщина, которая упала в одном месте, а разбилась в другом...

Она вздрогнула и погрозила зеркалу кулаком: вот треклятый характер! Нет, видно, оставаться ей в старых девах до скончания веков.

2

— Доброе утро, Жан-Жак!

Подозревая, что полиция нагрянет с утра пораньше, Даша решила не засиживаться в номере, чтобы успеть позавтракать, а заодно разжиться местными сплетнями. Все-таки интересно, кем была погибшая Бредли. Черноокий общительный бармен подходил на роль информатора, как никто другой.

— Доброе утро, мадемуазель! Вы прекрасно выглядите. Как ваше здоровье?

— С каждой минутой все лучше. — Даша забралась на высокий барный табурет. — Думаю, благодаря отварам нашего пастора. Знаете, если бы у него не была столь чудовищная фамилия — непременно зашла бы его отблагодарить.

Бармен перегнулся через стойку и прошептал заговорщицким голосом:

— Между собой мы зовем его месье Ха-ха.

Даша фыркнула.

— Месье Ха-ха? Не слишком-то подходит к его постному виду. Это вы сами придумали?

— Нет, конечно, нет. — Черные глаза стали еще лукавее.— Хотя многие наши постояльцы обрели новое имя именно благодаря мне.

— Ужас. — Она шутливо погрозила пальцем.

— Это всего лишь для удобства. Надеюсь, мадемуазель, меня не выдаст?

— Если пообещаете не давать мне кличку.

— Ну что вы! Таким прекрасным дамам — никогда. Не желаете бокал горячего вина?

Даша невольно посмотрела в сторону ресторана, где большинство отдыхающих только готовились приступить к завтраку.

— А не рано?

— Исключительно в лечебных целях.

— Ну, если в лечебных, тогда не откажусь.

В воздухе запахло теплым уксусом и гвоздикой

— Как жаль, что вы не были на рождественском вечере. Обед удался на славу. — Француз ловко орудовал на своей крошечной кухне. — Впрочем, я приберег дюжину устриц и буду рад вам их приготовить. Что вы на это скажете?

На «это» Даша ощутила нехорошее тепло в желудке: она слишком долго страдала насморком, чтобы думать о моллюсках, все напоминающее соответствующую консистенцию вызывало тошноту.

— Устрицы? Как мило, — фраза прозвучала с беззастенчивой фальшью. — Но может... как-нибудь в другой раз? Не хотелось бы отвлекать вас от работы...

— Я как раз хотел предложить вам поужинать после работы. Осталась чудная кровяная колбаса и улитки. Вы обязательно должны попробовать.

— Да боже меня упаси... — пробормотала Даша по-русски, поспешно делая большой глоток глинтвейна. После чего добавила по-английски: — Обязательно попробую. Как только вернется аппетит. Кстати, есть какие-нибудь новости относительно вчерашнего происшествия?

— Слава богу, нет. — Красивое лицо омрачила легкая тень. — Если не считать того, что кое-кто из гостей собирается покинуть гостиницу.

— Не может быть, — без особого удивления заметила Даша. — Какие, однако, существуют впечатлительные особы. Наверняка женщины?

— Хуже.

— Хуже?

«Интересно, кто это у французов хуже женщины?»

— Преподобный отец. Наверное, он вчера все слышал и рано утром попросил его рассчитать. Плохая слава для отеля, если духовная особа его покидает на Рождество.