Пропавшее Рождество

— Да... То есть нет. Я хотела сказать, вы уверены в том, что эта дама погибла?

Инспектор Буже, который все это время внимательно следил за ней, чуть прищурил глаз и с едва ощутимой иронией ответил:

— Мадемуазель Быстрова, в нашей стране смерть констатируют соответствующие службы. И уж если они решили, что кто-то мертв, то так оно и есть, даже если сам покойник против.

«Покойник...» Даша почувствовала, как ее плечи охватывает озноб. Неужели она действительно видела убийство? Какой кошмар...

— И в связи с этим у меня к вам вопрос: вы хорошо запомнили лицо женщины в желтом комбинезоне?

— Совсем не запомнила. — Она быстро-быстро помотала головой. — Я ничего не помню.

— Как понимать ваши слова?

— Как хотите, так и понимайте.

— Но вы только что сказали нам, что узнали в ней свою знакомую!

— Я сказала не так. Мне показалось, что я узнала свою знакомую. Поэтому-то и спрашивала месье Серро.

— Но раз она вам кого-то напомнила, значит вы все-таки видели ее лицо?

— Не знаю... — Даша действительно не знала, как выйти из складывающийся ситуации.

Наверное, самое правильное было бы признаться в том, что она, мягко говоря, сказала бармену не совсем правду. Однако возникала опасность, что полицейские ей все равно не поверят, а если и поверят, то тут же поинтересуются, что же такого необычного было в поведении женщины, катающейся по ту сторону реки, что она тут же побежала узнавать ее имя, несмотря на болезнь. И тогда придется рассказать обо всем. А вот этого делать совсем не хотелось — став свидетелем убийства, она немедленно потеряет свое право на отдых. И как только вылечит свои сопли, будет вынуждена общаться с полицией настолько плотно, что на личную жизнь времени совсем не останется: если потенциальных женихов не разгонит ее насморк, то полицейский околыш их всяко добьет. А для нее этот отдых, быть может, последний шанс.

— Мадемуазель?

— Простите, господин инспектор, я думаю. — Вспотевшей ладонью Даша крутила уголок одеяла. — Мне трудно сейчас говорить о чем-либо с полной уверенностью. Они находились на очень большом расстоянии...

— Они? Кто они? — моментально оживился полицейский.

Проклиная себя за необдуманную поспешность, Даша потянулась за бумажными салфетками и долго сморкалась. Дернул же черт ее за язык! Вот еще одна причина, по которой ей нельзя сейчас ни о чем говорить, — она не контролирует свои слова. Что же тогда делать? Может, потребовать консула? И сразу же представила, как отреагирует человек, вытащенный ночью из кровати после праздничного банкета.

А что если попросить вызвать адвоката? Глупости, зачем ей адвокат... Тогда, может, поклясться на Библии, что она ничего не помнит и ничего не знает?

Даша украдкой посмотрела на тумбочку возле кровати. В каждом гостиничном номере должна быть Библия.

— Мадемуазель, — инспектор Буже все еще говорил мягко, но это была мягкость, с которой тигр подкрадывается к своей жертве. — Я понимаю, в каком вы состоянии и, поверьте, если бы не чрезвычайные обстоятельства, коими безусловно является смерть, то...

Губы под черными усами двигались неспешно, плавно выговаривая слова, в округлых складках рта не было жесткости, свойственной людям, наделенным властью, но глаза! — глаза смотрели холодно и прямо, будто перед прочтением смертного приговора.

И тогда Даша поняла — ей не отвертеться.

— Хорошо. — Она с трудом сглотнула набежавшую слюну. Болело горло, болела голова и ей хотелось одного — чтобы они все исчезли за тем же холмом, что и дама в желтом. — Я расскажу вам всю правду. Но только при одном условии: если пообещаете немедленно от меня отстать.

Полицейские оживились, обрадовались и придвинулись поближе.

— Говорите, мадемуазель. Все останется между нами.

Даша посмотрела на пятерых крепко сложенных мужчин, ни один из которых не годился на роль задушевной подруги, но выбора у нее не оставалось.

— Сегодня... Простите — вчера... Да, вчера. Так вот, весь день вчера я чувствовала себя очень плохо и потому лежала в кровати. Где-то около полудня я подошла к окну и увидела, как вон там, — она указала в сторону окна, — оживленно беседуют два человека...

Инспектор Буже немедленно встал, подошел к окну и отдернул штору. Даша продолжала свой рассказ, обращая его то к спине инспектора, то к радостно-благодушным лицам остальных полицейских.

— ...Один из беседующих был высоким, широкоплечим, в серо-синем комбинезоне, а второй выглядел довольно хрупким, и комбинезон был ярко-желтого цвета. Естественно, я предположила, что первый — это мужчина, а второй, соответственно, — женщина. Женщина явно пыталась от мужчины чего-то добиться, но он оттолкнул ее, она упала и... больше я ее не видела. Мужчина постоял на краю и пошел в сторону подъемника. Это не было преднамеренным убийством, скорее, речь шла о несчастном случае. Вот и все, пожалуй.

— Все?! — вскричал инспектор.

Он еще раз посмотрел в окно, а затем, повернувшись к своим коллегам, принялся что-то быстро говорить по-французски.