Пропавшее Рождество

Те кивали головами и тоже поглядывали на молодую женщину с явным неодобрением. Даша французский знала весьма поверхностно, но из стремительных фраз все же поняла, что ей не поверили. Практически они все выглядывали в окно и, вглядываясь сквозь холодное черное стекло куда-то вдаль, категорично заявляли: «C’est impossible». И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это означает.

— Увы, мадемуазель, но боюсь, что это невозможно.

— Что именно?

— Все. Весь ваш рассказ мне представляется не более чем... выдумкой.

— Но почему?! — Дашу настолько потрясло подобное заявление, что она даже не оскорбилась.

Можно было по пальцам пересчитать случаи, когда она говорила органам правоохранения правду. И вот теперь, когда она чиста, как горный снег, — ей не верят!

— Потому, что это невозможно. За тем холмом, который виден из вашего окна, очень пологий спуск, и там находится детский съезд — лягушатник. В худшем случае потерпевшая кубарем бы скатилась до заградительных щитов. В то время как ее тело было найдено за следующим холмом, после которого действительно крутой обрыв. — Жандарм выдержал многозначительную паузу. — Но из вашего окна этот холм не виден. Вы, конечно, могли его видеть из отеля, но только с самого верхнего этажа.

Даша растерянно молчала. Бред какой-то. В каком бы тяжелом состоянии она ни находилась все это время, но перепутать свой номер с номером на два этажа выше не могла.

— И все же я говорю правду. — Она упрямо сжала губы. — Я была в своем номере и видела то, что видела.

Инспектор еще раз пристально посмотрел на собеседницу и, не придумав нового вопроса, обратился к коллегам. Французы снова стали с жаром обсуждать происходящее, кивая головами и поглядывая на нее уже сочувственно. Даша догадалась, что они хотят вызвать врача. Вероятно, они решили, что у нее бредовое состояние и оттого в температурной голове все перемешалось.

В самый разгар оживленной дискуссии один из молодых жандармов вдруг выскочил из номера, а вслед за ним устремились сотоварищи и бармен, исчезли все кроме инспектора.

— Что происходит? — без особого интереса спросила Даша.

— Сейчас мои коллеги проверят все номера на верхнем этаже. Может, вы были у кого-то в гостях, но из-за вашей болезни просто не помните этого...

Но Даша не дала ему договорить.

— Месье... простите не помню вашего имени, но подобной постановкой вопроса вы меня просто оскорбляете!

— О, мадемуазель, я бы никогда...

Но Даша остановила его раздраженным жестом.

— Повторяю: я лежала в ночной сорочке, одна, в кровати, когда за окном что-то грохнуло. Я встала и подошла к окну. Неужели вы думаете, что я могла перепутать не только комнату, но и кровать?! Или вы думаете, что я как сомнамбула разгуливаю по отелю в пижаме?

— В ночной сорочке или в пижаме?

— Какая разница! — Она закашлялась. — В любом случае вечерним платьем это не было.

Начальник жандармов поспешил налить ей воды.

— И все-таки давайте еще раз выясним, что именно вы видели.

Только сейчас Даша поняла, как хотела пить. Несколькими жадными глотками она выпила весь стакан. С трудом перевела дух.

— Кажется, я уже вам говорила, что именно я видела. Не думайте, что за пять минут с моей памятью произойдут чудеса и я вспомню то, чего не видела.

— И все-таки я попрошу вас повторить рассказ еще раз.

— Да, пожалуйста! — От возмущения ее бросило в жар, но скинуть одеяло она все-таки не решилась. — Перед моими окнами играли в снежки. Один из снежков попал в мою форточку, и та раскрылась. Пока я встала — я очень себя тогда плохо чувствовала, пока дошла, все уже разбежались. Форточку я закрыла, но раз уж дошла до окна, то решила хотя бы на мир посмотреть, коли сама не могу веселиться, как все. Но, повторяю, под окном уже никого не было, а в поле зрения оказалась всего одна парочка, и то на весьма приличном расстоянии.

— Хорошо. — Полицейский встал. — Не могли бы вы точно мне показать в каком именно месте они стояли.

— Во-о-он там, — Даша указала рукой на самый близкий холм, освещенный фонарями подъемника.

Полицейский качал головой.

— Нет, мадемуазель, — ему, казалось, было неудобно за свою настойчивость. — С того места, куда вы показываете, просто невозможно упасть в пропасть, где мы нашли мадам Бредли...

— Ну, тогда не знаю. — Даша хотела попросить налить себе еще воды, но передумала. Ей необходимо было обдумать свое дальнейшее поведение, а для этого нужно время. — Простите, инспектор, но я очень плохо себя чувствую. Может, мы перенесем наш разговор?

Полицейский нехотя поднялся.

— Не смею настаивать, мадемуазель. Но напоследок позвольте еще один вопрос. Как вы оказались в этом отеле?

— Как я здесь оказалась? — Даша силилась понять, что тот имел в виду. — В смысле каким транспортом я сюда добралась?

— Нет, меня интересует почему вы решили приехать именно сюда.

— Откровенно говоря... — она замялась. — Именно сюда — случайно.

— Как это — случайно?

Лицо полицейского сразу же приобрело недоверчивое выражение.