Пророчество о пчелах

– Менелик с вами? – спрашивает Рене.

– Конечно. В общем, встречаемся в Париже и вместе защищаем интересы пчел.

– Договорились. До встречи, Оделия.

– До скорого, дорогой Рене.

Рене жмет на «отбой». Александр забирает у него телефон и снова перезванивает Оделии.

– Это опять Александр Ланжевен.

– Да, Александр, я слушаю.

– Я хотел предложить вам поселиться в Сорбонне.

– Не хочется вас беспокоить, мы можем ночевать в отеле. Думаю, организаторы уже заказали нам номер.

– У нас вам будет гораздо удобнее. У нас есть специальные квартиры для гостей из других университетов. Мы бы держали друг друга в курсе наших научных и исторических занятий. Мой долг – ответить гостеприимством на ваше гостеприимство в кибуце.

Оделия принимает приглашение, Александр доволен.

Они садятся в самолет греческой авиакомпании. Стюардесса раздает влажные салфетки – после недавней беготни это именно то, что нужно.

Самолет отрывается от взлетной полосы. Остров в виде запятой удаляется. Рене успевает разглядеть его главную гору.

Олимп, но не тот, что на севере Греции, где обитали боги… Эта гора – сестра той, старшей, получившая свое имя в знак почтения к древней греческой культуре.

Стюардесса раздает пассажирам подносы с едой.

Рене не отрывает глаз от иллюминатора.

Ни Сальвен, ни Эврар не могли бы даже вообразить того, что я вижу сейчас, – чистейшего неба над облаками…

Ему очень хочется узнать, что предпринял Эврар, вернув себе пророчество.

79

Корабль с Клотильдой и Эвраром на борту вышел из порта Ларнаки и поплыл вдоль турецких берегов, не приставая к ним.

Держа курс на запад, «Посейдон» вошел в Ионическом море в сильный шторм. Волны несколько раз грозили его опрокинуть, но этого не произошло.

На Сицилии «Посейдон» быстро залатал повреждения своих бортов и починил порванные паруса.

После Сицилии судно тамплиеров направилось на Сардинию. По пути туда оно подверглось нападению берберских пиратов. Только чудо спасло Клотильду и Эврара от отправки на невольничий рынок Алжира.

Удрав от пиратов, корабль проплыл вдоль западного побережья Корсики и вошел в порт Марселя, большого порта в графстве Прованс. Всего за двенадцать дней они умудрились преодолеть расстояние в 2600 километров. Немудрено, что до Марселя они добрались едва ли не на последнем издыхании.

На протяжении всего плавания Клотильда проявляла себя отважной и решительной женщиной. Она не нарушила свое обещание не читать пророчество.

Благодаря выданному Тибо Годеном пропуску молодые люди смогли целый день отдыхать в марсельском командорстве тамплиеров, а потом им подвели двух лошадей и вручили карту, на которой был проложен маршрут до Парижа. После этого они отправились в Монпелье, владение графа Тулузского, оттуда – в Овернь. Там темной ночью на Клотильду и Эврара напала большая стая голодных волков. Хищников удалось отогнать при помощи больших ярких факелов.

Из Оверни они переехали в герцогство Бургундское, где опять прибегли к помощи братьев-тамплиеров, обеспечивших их лошадьми, едой и ночлегом. Простившись с тамплиерами в деревне Бюр и въехав в лес, они напоролись на шайку разбойников с большой дороги. И снова им удалось спастись – на этот раз благодаря резвости молодых скакунов.

Самое трудное осталось позади. Пересечь графство Невер и герцогство Орлеанское они сумели почти без приключений.

И вот перед ними стены Парижа, а именно ворота Сен-Жак, от которых начинается путь паломников в Сантьяго-де-Компостела. Остается проехать по широкой улице Сен-Жак – и они уже в сердце Парижа.

Они с интересом знакомятся с прославленной столицей франков.

Детство Клотильды прошло в Майнце, откуда ей пришлось последовать за мужем в Святую Землю, а оттуда на Кипр. Эврар, уроженец Сен-Жан-д’Акр, не покидал этого портового города, пока не попал на Кипр. Да, за их плечами осталось невероятное путешествие, но они все равно ослеплены.

Париж – поразительный город. Он огромный, в нем видимо-невидимо людей – пеших, конных, на повозках, верхом на ослах и на мулах, и все движутся, болтают, хохочут, бранятся.

На улицах шум, грязь, в глубокие борозды посередине мостовой выплескивают помои и нечистоты, тут же пожираемые добровольными уборщиками – свиньями и крысами. На кладбище рядом с церковью разверзлась общая могила, свора собак разрывает землю и растаскивает кости тех, кого погребли недостаточно глубоко.

Отличие от Израиля и от Кипра – полное отсутствие кошек.

– В жизни не видела столько таверн! – восклицает Клотильда. – По таверне на каждом углу!

– Береги кошелек, – шепчет ей Эврар. – Сдается мне, за нами следят.

Она украдкой озирается и видит двоих незнакомцев, держащихся на почтительном расстоянии, но не отстающих от них.