Пророчество о пчелах

Неожиданно раздается звонок в дверь.

– Кто это пожаловал в столь поздний час? – удивляется Александр.

На небольшом мониторе охранной системы виден женский силуэт. На женщине темные очки, у ее ног стоит чемодан.

28

– Мелисса! Почему на тебе темные очки ночью? – удивляется отец, впуская дочь в квартиру.

Он видит на ее щеках дорожки туши, смешанной со слезами. Она задыхается. Сначала она отказывается снять очки, но потом уступает. Под глазами у нее «фонари», неумело замазанные крем-пудрой.

– Кто это сделал?

Мелисса закрывает дверь, но остается стоять на пороге.

– Он не виноват. Просто иногда, когда выпьет, теряет самоконтроль.

– «Он» – это кто? Бруно? Я его убью! – ревет Александр.

Он тянется к вешалке за курткой. Дочь виснет на его руке.

– Нет, папа, подожди…

– Никто не смеет поднимать руку на мою дочь! Никто!

– Он такой. На него иногда находит, но он быстро остывает. Просто в этот раз получилось немного… неожиданно.

– Что? Такое уже бывало?

– Потом он просит прощения, и все становится хорошо. Это как гроза: погремит и пройдет. Не думай, это бывает не часто, только когда он перепьет. Пьяный он становится сам не свой. А потом умоляет его простить, валяется у меня в ногах, искренне раскаивается.

Синдром доктора Джекила и мистера Хайда, думает Рене, слышащий из гостиной весь диалог.

– Это не причина, чтобы… Господи!

Александр сжимает кулаки, Мелисса не пускает его к двери.

– Он уже состоит в «Анонимных алкоголиках», но иногда срывается.

– Все равно я его уволю!

– Только не это! Будет еще хуже. Люди поймут, что произошло. Я не хочу, чтобы кто-то узнал…

– Что? Что ты – его жертва?

Мелисса заливается слезами.

– Услышь меня, папа! Хотя бы раз сделай так, как я прошу, если ты меня любишь. Я не хочу, чтобы это просочилось. Иначе я больше никогда ничего тебе не расскажу.

Александр готов взорваться, но усилием воли немного успокаивается. Мелисса прижимается к нему.

– Пожалуйста, папа… Если ты меня любишь, сделай так, как я говорю.

– Он же тебя…

– Не хочу, чтобы меня увидели такой, не хочу, чтобы догадались! Пожалуйста, папа! Я пришла к тебе за помощью, а не для того, чтобы ты все усложнил. Можно у тебя переночевать?

– Ты…

– Наши с ним отношения – это мое дело. Никто, кроме нас двоих, не должен знать, что произошло, слышишь?

Александр старается взять себя в руки и, с трудом сдерживая волнение, бормочет:

– Прости меня, доченька.

Он крепко ее обнимает, гладит по длинным каштановым волосам с рыжей прядью. Она такая миниатюрная, что тонет в его объятиях.

– Ты не представляешь, сколько отваги мне понадобилось, чтобы сюда прийти…

– Но это же…

– Умоляю, папа, помолчи. Я пробуду здесь несколько пасхальных дней. Пусть поволнуется, пусть поймет, что так не может продолжаться. Я забрала все свои вещи.

– Но он же…

– Наплюй на него. Алкоголизм – это болезнь. Он достоин жалости, а не осуждения.

Отец и дочь нежно обнимаются.

Это хуже всего: жертвам стыдно, они чувствуют себя виноватыми в происшедшем, думает Рене, застрявший в гостиной. Он кладет ногу на ногу, от этого движения под ним скрипит паркетина.

Мелисса замечает его только сейчас и быстро надевает очки, чтобы спрятать следы побоев. Рене встает, подходит к ней и здоровается.

– Добрый вечер, Мелисса. Простите, я должен был обозначить свое присутствие, просто не успел и не захотел вам мешать.

Мелисса вздыхает и, не отвечая, нервно закуривает сигарету и опускается в кресло.

Рене забирает свою куртку и собирается ретироваться.

– Лучше останься, Рене, – говорит она, выдыхая мутное облачко дыма.

Рене замечает, что в домашней обстановке, в отцовской квартире, она обратилась к нему на «ты». Александр пожимает плечами и делает жест – мол, присядь.

– Ты, наверное, голодна, – говорит он дочери. – Пойду приготовлю что-нибудь перекусить для нас троих.

Александр быстро готовит еду, и они усаживаются за стол в кухне. Еда успокаивает бедняжку. Она понемногу приходит в себя. Александр приносит десерт – тирамису. Глядя на дочь, он ласково говорит:

– Ты – любительница этимологии. Знаешь происхождение слова «тирамису»? Оно восходит к итальянскому выражению «подними мне настроение».

Дочь смеется сквозь слезы и жестом показывает, какой молодец ее отец.

Вот она, сила слов! Их объединяет общая страсть к этимологии.

Мелисса выпивает большой стакан воды и обращается к Рене дрожащим голосом:

– Ну, как, Рене, ты нашел книгу средневековых пророчеств, которую искал?

Александр отвечает вместо него:

– Рене только что расстался со своей подругой.

– Она пьянствовала и колотила тебя? – иронизирует Мелисса с улыбкой, смахивая слезу.

Рене, застигнутый врасплох ее шуткой, не знает, что ответить.

– Шучу, – говорит Мелисса. – То есть пытаюсь шутить на эту тему, чтобы к ней привыкнуть. Как царь Митридат, глотавший по утрам немного мышьяка, чтобы стать нечувствительным к этой отраве. Не надо мышьяка, папа, а вино у тебя найдется? Я тоже буду бороться с ядом при помощи яда.