Прощай, мисс Совершенство

Наступает долгая, ужасно неловкая тишина.

Ну ладно, я и так знала, что у нас с Валери многое накопилось, но неужели обязательно говорить об этом сейчас? Посреди шоссе? И теперь, когда мы начали, я не знаю, как остановиться, как засунуть скелет обратно в шкаф и запереть до лучших времен.

– Я всегда хотела, чтобы у меня была сестра, знаешь? – Голос у нее низкий и сдавленный, будто она вот-вот расплачется. Надеюсь, что нет, потому что я не знаю, что делать в таком случае. – Я была так счастлива, когда приехали вы с Дейзи. Но в этом-то и дело: всегда были только вы, ты и Дейзи. Вы сестры. Я хотела быть тебе старшей сестрой, но тебе, я так понимаю, этого не хотелось. Ты даже не дала мне попробовать.

Я трясу головой.

– Мы с Дейзи – другое дело. Просто другое. Ты не поймешь.

– Но попытаться-то могу. Почему ты не позволишь мне попытаться? Вот Дейзи позволяет.

Пока ей не исполнилось пять, Дейзи каждую ночь спала в моей кровати. Бывают сестры, а бывает как у нас с Дейзи.

– Дейзи еще маленькая. Она не помнит всего так, как я.

– А я помню, – говорит Валери. – Я помню день, когда вы приехали. Я вернулась домой из школы, и мама сказала: «Сегодня у нас будут две гостьи. Возможно, они задержатся на какое-то время». Так она всегда называла детей, которые были у нас под опекой. Гости. И когда ты зашла, на тебе было потрепанное синее платье с оторванной пуговицей, а волосы – все в колтунах, и я сказала, что меня зовут Валери, а ты хмуро посмотрела на меня и сказала: «Это бабулькино имя», – и папа, рассмеявшись, сказал: «Да, ты права. Валери у нас взрослая не по годам».

Я этого не помню. Что странно, потому что все подробности того времени выжжены у меня в мозгу, словно лазером. Я тогда совсем не думала о Валери. Я думала о том, в порядке ли Дейзи, и запоминала, чего от нас хотят Кэролин с Бобом, и еще думала о новой школе, новых одноклассниках и своем социальном работнике по имени Мариса. А Валери… ну, есть и есть.

– Нам необязательно сближаться так же, как вам с Дейзи, чтобы быть сестрами, – говорит Валери. – Единственное, что нам мешает, – это ты и твоя упертость.

– Можно мне сказать? – раздается сзади голос Коннора, и мы с Валери удивленно вздрагиваем, словно забыв, что он вообще едет с нами.

– Да, валяй, – говорит Валери.

Видимо, он собирается сказать что-то крайне важное. Коннор очень наблюдателен, и наверняка он заметил нечто такое, глубинное, чего мы с Валери упустили, потому что слишком…

– Мне бы в туалет, – произносит он.

19

Проехав минут десять в полной тишине, мы останавливаемся у первого попавшегося автосервиса. Коннор исчезает в туалете, а мы с Валери идем в кофейню и находим столик.

Первой заговаривает она:

– Прости за все, что произошло в машине.

– Ничего, – отвечаю я.

На самом деле я хочу сказать, что это я должна извиниться, потому что, как обычно, сама разожгла костер – и еще удивляюсь, что обожглась.

– Я не хочу с тобой ругаться. – Голос Валери звучит устало.

– Я тоже не хочу, – бормочу я, уставившись в стол, чтобы не смотреть на нее.

– Иден… – Она медлит. – Может, мне больше не пытаться с тобой подружиться? Скажи честно.

Еще с утра я бы ответила утвердительно. Может, даже не задумалась бы. Но теперь… «да» прозвучало бы неправильно.

Я высыпаю на стол сахар и рисую узоры.

– Я не знаю, почему ты вообще пытаешься, – говорю я наконец.

– Пытаюсь?

– Угу.

– Я уже сказала. Я всегда хотела сестру.

Почему-то от этих слов у меня перехватывает дыхание. Я вжимаю палец в кристаллы сахара и чувствую, как они колют мне кожу.

– Купить вам кофе? – раздается рядом голос Коннора, и я удивленно поднимаю взгляд. Он улыбается мне. – Или горячий шоколад, или что там еще?

– Да, кофе было бы отлично, – говорит Валери. – Спасибо, Коннор.

Он уходит к кассе, засунув руки в задние карманы, и Валери поворачивается ко мне с осторожной улыбкой:

– Он такой душка.

Я улыбаюсь в ответ: все просто.

– Да, ты права.

– Раньше как-то не выдавалось случая с ним поговорить. Он не похож на шестнадцатилетних парней.

– Да, непохож, – гордо говорю я. – Он особенный.

– И сколько вы уже встречаетесь?

– Больше года.

Она снова улыбается:

– И что, все серьезно?

– Ага. – Я киваю. – Мы уже все распланировали.

– Да?