Прощай, мисс Совершенство

Я вижу, что она настроена скептично, но не хочет этого показывать: уголки губ у Валери подергиваются, вот-вот грозясь растянуться в самодовольную улыбку, которая говорит «я намного старше, а ты всего лишь подросток». Очень раздражает. Но про нас с Коннором я говорила серьезно. Пока что нет ничего, что помешало бы нам провести вместе всю жизнь, и какая разница, идеалистично это, нереалистично или еще как-то «ично», как любят говорить взрослые, когда хотят сказать, что что-то мило, но неправильно. Однажды я сказала, что Бонни – свет в моей жизни, и это правда, а вот Коннор – как земля. Неизменный. Постоянный. Безопасный. И жизнь у нас с ним будет идеальная. Я буду ландшафтным дизайнером, может, когда-нибудь даже получу в наследство бизнес Боба и Кэролин. А Коннор будет орнитологом, наверное, устроится в Королевское общество защиты птиц. Мы будем жить недалеко от Даунса, в Кенте или Суссексе, мы неразборчивые. Ну или рядом с лесами – где-нибудь, где природа заглядывает в окно. В отпуск будем ездить куда-нибудь далеко-далеко, где растут самые крутые цветы или живут самые крутые птицы. В Южную Америку, к квезалям. В Японию, к садам сакуры.

– У нас все очень хорошо. Очень правильно, – говорю я.

– Так мило, – отвечает она, и я понимаю: она искренна, даже если Валери и не верит, что мы всю жизнь проживем вместе. – Особенно если учесть, какие вы разные.

– И совсем не разные, – говорю я. – Так со стороны кажется. Но мы хотим одного и того же, и это самое главное.

– Чего вы хотите?

Я пытаюсь сформулировать:

– Жить на природе. Спокойно, без драм.

Валери смеется:

– И как у вас получается?

Я против воли улыбаюсь:

– Ну да, ну да. Кто бы мог подумать, что Бонни принесет в жизни столько драм!

– А тебе никогда раньше не казалось, что она втайне на такое способна?

– Что сбежит? Нет. – Я медлю, потом продолжаю: – Думаю, отчасти поэтому мы и дружили. Что не любим драму. Именно поэтому я так ее люблю. В ней столько постоянства.

– Но это ведь работает в обе стороны? – говорит Валери.

Коннор садится рядом со мной, толкая через стол поднос с напитками.

– Ого, как быстро. Спасибо, Коннор.

– Очереди не было. – Он берет одну чашку и ставит рядом со мной. – Что работает в обе стороны?

– Иден только что говорила, что любит в Бонни постоянство. А я подумала, ну… – Она снова разворачивается ко мне: – Если ты выбрала ее за постоянство, разумно предположить, что ты ей нравишься, потому что ты… – Она строит гримасу. – Эм-м…

– Непостоянная?

Она облегченно вздыхает.

– Да, именно. Вы же не случайно подружились. Ей явно нравятся люди с острыми углами.

– А у меня есть острые углы?

– А у тебя что-нибудь кроме них есть?

Коннор закашливается и смеется, тряся головой и кивая.

– Я же права? – обращается к нему Валери, приободрившись.

– А это хорошо? – спрашиваю я, не уверенная, надо ли обижаться.

– Да, – говорит Коннор.

– Иногда, – одновременно с ним отвечает Валери.

– Ну, так или иначе, – говорю я, надеясь переключить разговор на другую тему. – Бонни, судя по всему, не так постоянна, как я думала.

– Даже у самых уравновешенных людей случаются разные периоды, – говорит Валери. – Жизнь никого не щадит. – Она отпивает из чашки и стучит пальцем по телефону. – Ребят, вы не против, если мы сейчас поедем? Мне хочется добраться до Йорка до темноты.

Я отчетливо ощущаю, что мы так и не закончили наш разговор и что я так и не сказала ей о своем нежелании, чтобы она прекращала попытки со мной подружиться. А надо ли это вообще говорить? Но они с Коннором встают, и она поднимает сумку и забрасывает на плечо; момент упущен.

Мы идем к машине вместе, Коннор берет меня за руку, а Валери смотрит в телефон. Пауза растягивается. Мы уже на полпути к машине, и тут Коннор нарочито громко говорит:

– О нет. Похоже, я забыл зубную щетку. Вы не против, если я быстренько сбегаю и куплю?

Валери пожимает плечами:

– Конечно.

Он бежит обратно к главному зданию, оставляя нас с Валери наедине, и мне приходит в голову, что с того времени, как мы вышли из машины, он так делает уже в третий раз. Возможно, это он нарочно?

Мы доходим до машины, и Валери садится на капот, отхлебывая из чашки. Сегодня солнечно и очень тепло, и я сажусь на асфальт, закрываю глаза и глубоко дышу.

Через несколько минут Валери нарушает тишину.

– Идс, а что здесь делает Коннор? – говорит она негромко.

– Я хотела, чтобы он поехал со мной. – Я открываю глаза. А что еще ответить? – А почему ты спрашиваешь?

– Просто я только что рассказывала подруге, что мы возвращаемся в Йорк, и она такая «Ви, они абсолютно точно уговорили тебя бесплатно поработать шофером, пока они катаются на потрахушки».

Наверное, мне нужно обидеться? Но Валери так забавно это рассказывает, ну и от самой мысли о том, что у нас с Коннором какие-то «потрахушки», меня пробирает смех.

– Нет, – говорю я, отдышавшись. – Он тут не поэтому.

Валери улыбается мне искоса:

– Нет? Ты уверена?

– На все сто. – Я трясу головой, подбираю камешек и швыряю оземь.

– Но вообще я понимаю, – говорит она. – В шестнадцать лет не так много возможностей… остаться наедине.