Прощание славянки

В личном разговоре с министром Данилов добавил, что для операции по захвату Проливов требуется 8–10 корпусов, которых у них нет.

Конечно, Сазонов был недоволен, посольку считал, что Росси по силам захватить Проливы.

Неожиданно на помощь ему пришел сам Великий князь Николай Николаевич, благодаря которому вопрос о Проливах в начале 1915 года снова оказался в центре внимания царской дипломатии и Верховного командования.

31 декабря 1914 года он обратился к генералу Вильямсу с просьбой возбудить вопрос перед правительством Великобритании о «воздействии на Турцию в наиболее уязвимых и чувствительных местах», для отвлечения ее сил с Кавказа.

Как считают некоторые исследователи, поддержка Англии требовалась только потому, что великий князь не хотел вызывать на Кавказ какие-либо части с основного театра военных действий.

На следующий день состоялось совещание Китченера с Черчиллем, на котором было принято решение об оказании помощи России.

20 января решение Военного Совета было сообщено в русскую Ставку.

Черчилль сообщил, что Дарданелльская операция начнется во второй половине февраля и выразил надежду на то, что «российское правительство окажет мощное содействие в предполагаемой атаке, предприняв в подходящий момент морскую операцию у устья Босфора, имея наготове войска, чтобы использовать всякий достигнутый успех».

Эскадра союзников должна была форсировать Дарданеллы и прорваться к Константинополю.

Сказать, что Сазонов был возмущен, значит, не сказать ничего.

«Мне была чрезвычайно неприятна мысль, — писал он по этому поводу, — что проливы и Kонстантинополь могут быть захвачены нашими союзниками, а не русскими…

Когда Галлиполийская экспедиция окончательно была решена нашими союзниками, я с трудом мог от них скрыть, как больно поразило меня это известие».

Он снова послал в Ставку запрос.

«Можем ли мы, — писал он в нем, — в настоящую минуту оказать англичанам просимую ими поддержку и в случае удачного оборота дела сыгарть в занятии Проливов подобающую России роль».

Не лучше было

Великий князь заявил, что ни в коем случае не имел в виду Дарданеллы, так как хорошо понимает, что для этой операции нужно иметь до десяти пехотных корпусов, которых у союзников нет.

Правительство России не хотело, чтобы союзники овладели Проливами, зная, что труднее будет их получить от них, чем непосредственно завоевать у турок.

Однако наш генералитет в Ставке с иронией отнесся к глобальным планам «горе-стратега» Черчилля, считая овладение Проливами союзным флотом делом трудно осуществимым, почти невозможным.

Николай Николаевич сообщил Китченеру, что не может обещать Союзникам содействия ни флотом, ни сухопутными войсками, но приветствует всякий удар, нанесенный по Турции.

Сазонов нервничал.

Все его надежды и труды последних лет рушились не благодаря хитроумным комбинациям его оппонентов, а вследствие недальновидности генералов, которые не понимали необходимости скорейшего закрепления за Россией «главного результата настоящей войны».

Не питая особых надежд на успех, он еще раз обратился к Николаю Николаевичу, но тот ответил еще более категоричным отказом.

18 февраля 1915 года началась Дарданелльская операция.

Ее целью был захват Константинополя, вывод Турции из войны и открытие морского пути в Россию.

Решение Союзников форсировать Дарданеллы вызвало в Петрограде бурю негодования.

И не удивительно.

Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко начал парламентские дебаты 9 февраля 1915 года предсказанием, что русская армия «с крестом на груди и в сердце мудро воспользуется наследием царей и откроет России путь к решению исторической задачи утверждения на берегах Черного моря».

Ставилась задача укрепления русских позиций и на севере Балкан.

Вожди основных политических партий России видели в выходе к Средиземноморью закрепление европейских позиций России.

Лидер конституционных демократов Милюков восславил союз с Британией и Францией — «двумя наиболее развитыми демократиями современного человечества».

Будущий премьер Львов говорил о важности освободиться от «культурных и некультурных варваров» — немцев и турок.

Октябрист Шидловский определил войну как столкновение двух мировоззрений, в котором русская армия воюет против идеологии «раздела мира на господ и рабов».

Комментируя дебаты в русской Думе, британский министр вооружений Ллойд Джордж 2 марта 1915 года назвал Россию мирной нацией в отличие от милитаристской Германии.

Англичане в целом были более благосклонны к русским планам, чем французы.

Министр иностранных дел Делькассе не считал безусловным благом закрепление России на азиатской стороне проливов, он склонялся к их нейтрализации.

Ощутив «холодность» французов в этом вопросе, Сазонов 15 марта 1915 года попросил Палеолога передать своему правительству, что, если России не будут гарантированы проливы, он уйдет в отставку.

Он просил передать, что к власти может прийти такой русский деятель, который постарается восстановить Союз трех императоров.

Это была серьезная угроза.

Сазонов знал, сколь велик его престиж на Западе.