Прощание славянки

И все же понадобилось тридцать семь дней переговоров, прежде чем Запад гарантировал России Константинополь.

Со своей стороны, Британия получила зону влияния в Персии, в Греции и Малой Азии, а Франция утвердила за собой Киликию, Сирию и Палестину.

Помимо желания стимулировать русских, существовали по меньшей мере два объяснения согласия Запада на просьбу России.

Первое — Париж желал тем самым обезопасить Запад от возникновения у России своих интересов собственно на Балканах, что нарушало, по мнению французов, континентальный баланс сил.

Второе — Лондон полагал, что нужно предоставить русским Константинополь и проливы для отвлечения их от Южной Персии, от выхода к Персидскому заливу.

Думающие русские неизбежно должны были задать себе вопрос: как Россия, ее далекое от эффективности правительство, с трудом прокладывающее дорогу прогрессу на необъятных просторах империи, собирается распорядиться одновременно и с новой отдаленной провинцией Турции, и с мусульманским центром, каковым являлся Стамбул?

Не слишком ли много новых проблем для перегруженного российского корабля?

На фоне отступления, которое производило в обществе ужасное впечатление, царь постарался приободрить армию и народ указанием на цели, ради достижения которых стоило вынести неизбежные лишения.

Он указал 3 марта 1915 года французскому послу на необходимость придать смысл жертвам, величина которых начала превосходить все мыслимое.

— Я, — заявил он западным послам, — не признаю за собой права навлекать на мой народ ужасные жертвы нынешней войны, не давая ему в награду осуществление его вековой мечты. Поэтому мое решение принято, господин посол. Я радикально разрешу проблему Константинополя и проливов…

Царь указал, пишет в воспоминаниях Бьюкенен, что после всех жертв, понесенных его народом, он «должен без промедления узнать у своих союзников, дают ли они определенное согласие на включение Константинополя в состав Российской империи в случае победы».

В свою очередь Николай заверил западных послов, что они могут полагаться на Россию в отношении решения проблем, которые встанут перед ними после войны.

Франция и Англия получали своего рода карт-бланш.

Так, Палеологу император сказал, что желает видеть Францию вышедшей из войны максимально укрепившейся.

Он заранее соглашался со всеми французскими пожеланиями, подразумевая под этим контроль над частями Оттоманской империи — Сирией, Киликией и Палестиной.

Через пять дней, согласно телеграмме, которую Палеолог получил от министра иностранных дел Делькассе, русское правительство было уведомлено о том, что вопрос о Проливах должен быть решен сообразно желанию России.

Солидарность проявила и Британия.

Для нее это был непростой выбор.

Черчилль предлагал лишь «выразить симпатию» русским пожеланиям и пока этим ограничиться.

Противники передачи Константинополя, скажем, Бонар Лоу, стояли на той точке зрения, что «если Россия будет иметь все, что она желает, результатом явится отчуждение Италии и балканских государств».

Грей ответил, что Британия не может далее игнорировать этот вопрос: Россия, прилагая огромные военные усилия, желает знать мнение союзников.

Возникает угроза непоправимой ошибки.

Если английское правительство не поддержит пожелания России, то этим может воспользоваться Германия, стремящаяся к сепаратному миру с Россией.

Сэр Эдвард Грей смотрел слишком далеко в будущее, а на текущем этапе мировой войны он поддержал требование России в отношении проливов.

— Абсурдно, — говорил он, — что такая гигантская империя, как Россия, обречена иметь порты, перекрываемые льдами на протяжении значительной части года, или такие порты, как на Черном море, которые закрыты в случае любой войны…

В конечном счете, Бальфур и Холдейн поддержали Грея.

Британский кабинет пришел к мнению, что требование России получить Проливы следует удовлетворить.

В свою очередь, Британия сможет потребовать другие части Оттоманской империи.

— Мы и Франция, — говорил по этому поводу премьер Асквит, — взамен должны получить значительную часть всего каркаса Турецкой империи…

Ллойд Джордж изменил первоначальному скептицизму и довольно уверенно поддержал Россию.

— Русские, с иронией заметил он, — настолько стремятся овладеть Константинополем, что будут щедры в отношении уступок во всех прочих местах…

Все помнили, что в 1854 году Британия ради предотвращения захвата Россией Константинополя высадила в Крыму армию.

В 1878 году британский флот вошел в Дарданеллы, чтобы предотвратить русское вторжение в турецкую столицу.

И вот теперь, когда британские войска, высаживаясь в Галлиполи, пытались закрепиться в Дарданеллах, Лондон согласился с выходом России к проливам.

Тогда Запад не знал, в какой мере Петроград исполнен решимости овладеть Проливами.

Как сейчас ясно, некоторые русские дипломаты ради достижения этой цели готовы были едва ли не переменить союзническую коалицию.

«Проливы, — писал князь Трубецкой, русский посол в Сербии, Сазонову 9 марта 1915 года, — должны принадлежать нам.