Прощание славянки

Вся эта железнодорожная инфрастрруктура была потеряна во время Великого отступления 1915 года.

Восточнее Привисленского края железнодорожная сеть у нас была развита значительно слабее, а самое главное — там было очень мало рокадных дорог (имевших меридианальное направление с севера на юг).

А именно они играли решающую роль при перебросках войск, боеприпасов и снаряжения вдоль линии фронта.

Поэтому немцы, захватив важнейшие узловые станции и всю меридианальную (рокадную) железнодорожную сеть западнее их, прекратили свое наступление осенью 1915 года.

Наступать дальше они не видели необходимости, и перешли на своем Восточном фронте к стратегической обороне.

(То же самое сделали и австро-венгерские войска, противостоявшие нашему Юго-Западному фронту).

В районе Полесья не велось и не могло вестись крупных боев, а само Полесье считалось условной границей, делящей весь театр военных действий на две части, к северу от которого стояли русские Северный и Западный фронты, а южнее — Юго-Западный.

Соответственно, в критический момент развития наступательной операции нельзя было рассчитывать, что соседние фронты помогут друг другу непосредственной активностью, так как локтевая связь между армиями Западного и Юго-Западного фронтов отсутствовала вследствие географического фактора. Рокитненские болота (иное наименование Полесья), раскинувшись в широтном направлении на пятьсот с лишним верст, позволяли маневрировать исключительно рокадными железными дорогами, которыми русская сторона была чрезвычайно бедна».

Но это вовсе не означало того, что немцы ничего не делали.

Делали!

Так, зимой 1915–1916 годов они тщательно готовились к будущим боям.

Понимая, что сдержать многочисленные русские армии на занимаемой линии фронта практически невозможно, они выстроили в своем тылу несколько оборонительных линий.

Чаще всего каждая линия представляла собой два ряда окопов с пятью-десятью рядами колючей проволоки, усиленных пулеметными точками, артиллерийскими батареями и минометными постами.

На строительстве укрепленных районов они часто и охотно использовали русских военнопленных, что нарушало все подписанные Германией конвенции.

Но немцы не только использовали русских пленных, но и всячески издевались над ними.

«Бесчеловечное отношение к русским военнопленным, — писал А. А. Керсновский в своей „Истории русской армии“, — легло навсегда несмываемым позором на память австро-германских армий.

Пленных заставляли рыть окопы на Французском, Итальянском и Македонском фронтах.

Тех, кто отказывался, подвергали пыткам.

Самой распространенной было подвешивание за руки. В Германии практиковалось распинание и членовредительство.

Русских воинов, до конца оставшихся верными присяге и отказывавшихся работать на неприятельскую армию, расстреливали перед фронтом.

Производить казнь назначались кадеты — будущие офицеры императорско-королевских армий.

Для этих немецких юношей расстреливать русских пленных было праздником — и количество желающих во много раз превышало число избранных счастливцев.

Зверства австро-венгров превзошли зверства германцев.

Имена измайловца Федора Лунина, дагестанца Николая Алексеева и память тысяч других богатырей, замученных среднеевропейскими дикарями, должны, подобно неугасаемым лампадам, светиться в русских душах, подобно именам Агафона Никитина и Фомы Данилова, замученных дикарями среднеазиатскими.

А между тем российское правительство, имевшее в своей власти сотни тысяч пленных немцев и мадьяр, могло бы положить конец этому всемирному задушению русского имени, пригрозив репрессиями.

Но у нас предпочитали плакаться на нарушение немцами каких-то гаагских и женевских бумажонок, как будто эти жалкие ламентации могли хоть немного облегчить участь русских мучеников!

Но еще более бесчеловечным, вдвойне преступным, было отношение к своим попавшим в несчастье солдатам со стороны императорского правительства.

Оно ничего не захотело сделать для облегчения их ужасной участи.

Русские пленники были брошены на произвол судьбы. Солдаты русского Царя рылись в отбросах своих союзных товарищей по несчастью…

Единственная помощь продуктами, получавшаяся нашими пленниками, шла от французских жертвователей, тронутых их участью из писем французских пленных.

В то время как французы, англичане, итальянцы все время чувствовали за собой поддержку своих правительств, снабжавших их продуктами и грозивших немцам репрессиями, русские были брошены на произвол тюремщиков и палачей своим Отечеством, за которое они проливали кровь.

Призывы французского комитета помощи русским пленным оставляли одинаково равнодушными как императорское правительство, так и демократическую общественность.

Немцы после этого могли себе позволить с русскими все, что вздумается…»

К началу боев 1916 года немцы в силу своих возможностей развивали инфраструктуры театра военных действий