Прощание славянки

«Германский дух, — считал Гегель, — есть дух нового мира, цель которого заключается в осуществлении абсолютной истины как бесконечного самоопределения свободы, той свободы, содержанием которой является сама ее абсолютная форма».

Вывод куда как прост!

Весь мир должен быть не только пронизан германским духом, но и принадлежать ему.

Но только в материальной, если так можно выразиться, оболочке, которй является само германское государство. И не просто государство, а прусская монархия.

Нации у Гегеля играют ту же роль, что и классы у Маркса.

Но, кроме наций, мы должны также принять во внимание исторические личности мирового значения — это люди, в которых воплощены цели диалектических переходов, которые должны иметь место в их время.

Принципом исторического развития является национальный дух.

В каждый период истории есть определенная нация, реализующая ту стадию развития, которой достигло человечество.

В современной истории такой нацией является Германия. Национальный дух воплощается в государстве, которое есть наличная, действительно нравственная жизнь.

Более того, по Гегелю, этому самому государство позволено все.

Человеческое общество и весь мир Гегель изображал воплощением некоей «абсолютной идеи».

Прусскую монархию он объявлял высшей и последней ступенью в развитии «абсолютного духа», «вершиной» развития человеческого общества, а свое идеалистическое учение — последним словом философской мысли.

Во внешнем государственном праве государство, прежде всего, является суверенным образованием, поэтому первым абсолютным правом государства является его суверенитет.

Если возникает спор между государствами, то, по Гегелю, он может быть решен лишь войной.

Но даже в войне, считал он, остается объединяющая связь между государствами, в которой они признают друг друга существующими.

Так что война есть лишь некий диалектический момент взаимодействия между государствами, она не отрицает существования государств, а подразумевает их существование и поэтому является моментом правового международного определения.

В отношениях между государствами не может существовать и не существует какого-нибудь судьи, потому что все государства являются равноправными в отношении своего суверенитета.

Единственным судьей для государств является лишь всеобщий и существующий только лишь в себе и для себя мировой дух.

Мировой дух судит государства по своему праву, а его право является наивысшим правом. Это суждение духа о государстве и о государствах происходит во всемирной истории.

Государство — это божественная идея, как она существует на земле. Оно — разумная, объективно себя осознающая и для себя сущая свобода.

Каждое государство является естественным врагом всех иных государств и должно утверждать свое существование посредством войны.

К государству не применимы никакие моральные ограничения, его оправдание является только исторический успех.

Война, особенно война молодых наций против старых, вполне допустима. Более того, три вещи наиболее ценны: война, судьба и слава.

Конфликты государств разрешаются только в военном столкновении.

Мир — это окостенение, война же позволяет серьезно воспринять повседневную жизнь.

Отношения между государствами не являются правовыми или нравственными, поскольку высший интерес каждого государства — его собственный интерес.

Война сохраняет нравственное здоровье народов, уберегает их от гниения, которое непременно явилось бы следствием продолжительного мира.

Гегель, выступая апологетом государства, которое является высшей ценностью, а человек подчиняется ему, оправдывал войну.

Но это вовсе не значит, что он признавал войну как уничтожение одних людей другими.

Отнюдь! Скорее, он даже не столько признавал войну, сколько выводил ее из своей диалектики.

«Вообще война, — писал Гегель, — ведется не против внутренних институтов и мирной семейной и частной жизни, не против частных лиц».

С войной, полагает Гегель, будет то же, что было со смертной казнью. Она видоизменится. Уже теперь военное искусство и цивилизация вместе работают над смягчением её варварских приемов.

Но в смягченном и измененном виде она будет продолжать существовать, как одно из необходимых средств развития политической идеи. XIX веку принадлежит честь выработки, ясного взгляда на войну, в которой видят не временное удовлетворение каприза властелина, а неизбежный в развитии идеи кризис.

Настоящая, законная, необходимая война — это война из-за идеи, война, служащая разуму составляет, по мнению Гегеля, особенность современного ему девятнадцатого века.

Это не значит, что в древности и в средние века не сражались из-за идей, но тогда ещё не было сознания моральной сущности войны.

Идеи сталкивались прежде подобно слепым силам, а современное человечество осознает причину, из-за которой оно проливает кровь.

Прежде воевали животные страсти, теперь борются ясно сформулированные начала.

Он указывал, что война с ее состоянием, в котором понимается всерьез суетность временных благ и вещей, есть тот момент, в котором идеальность особенного добивается своего права и становится действительностью.