Простая речь о мудреных вещах

Если даже допустить, что человекообразные обезьяны составляют естественную подгруппу, то на основании сходств между ними и человеком, не только по признакам, которые он разделяет со всей узконосой группой, но и по другим, напр., по отсутствию хвоста, седалищных мозолей и по общему виду, мы имеем право предположить, что нашим родоначальником был какой-нибудь древний член человекообразной подгруппы. Мало вероятия, чтобы один член какой-либо из других низших подгрупп мог посредством аналогичных изменений дать начало человекообразному существу, сходному в столь многих отношениях с человекообразными обезьянами. Нет сомнения, что человек пережил громадное количество видоизменений, сравнительно с большинством своих родичей, как видно из значительного развития его мозга и стоячего положения. Тем не менее мы должны помнить, что он представляет лишь одну из нескольких исключительных форм «приматов»[152].

У людей некоторые из худших свойств, проявляющиеся иногда в семьях без всяких понятных причин, представляют, может быть, случаи возврата к дикому состоянию, от которого мы не удалены слишком большим числом поколений. Этот взгляд, по-видимому, лежит в основе английского названия для таких выродков из семьи back scheeps[153].

Причина, почему относительно некоторых признаков, древние расы приближаются к низшим животным чаще, чем новейшие, заключается в том, что последние стоят в длинной родословной линии несколько дальше от своих древних получеловеческих прародителей[154]

.

Наши древние получеловеческие прародители не убивали детей потому, что инстинкты низших животных никогда не бывают так извращены, чтобы привести их к систематическому уничтожению своего собственного потомства[155]. Тогда не было разумного ограничения браков[156], и оба пола соединялись свободно в раннем возрасте[157]

.

Человек один остался двуногим; и мы можем, я думаю, отчасти понять, каким образом он дошел до вертикального положения, составляющего одно из наиболее резких отличий его от ближайших родственников. Человек не мог достигнуть своего настоящего преобладающего положения в свете без рук, которые так удивительно приспособлены к действиям, по указанию воли. Сэр Ч. Бель говорит: «Рука заменяет человеку все инструменты, и, при совместном действии с разумом[158], дает ему всемирное господство. Однако руки едва ли бы могли усовершенствоваться настолько, чтобы выделывать оружие, или метать камни и копья верно в цель, пока ими пользовались для передвижений всего веса тела, или пока они специально были приспособлены к лазанию по деревьям»[159].

Если человеку выгодно иметь руки свободными и стоять твердо на ногах, в чем не может быть никакого сомнения, при его выдающихся успехах в жизненной борьбе, то я не вижу причины, почему бы не было выгодно для прародителей человека принимать более вертикальное положение и делаться двуногими[160]

.

2. О постепенном развитии царства животных, или о генеалогии человека

При попытках проследить генеалогию млекопитающих, а, следовательно, и человека, спускаясь все ниже по ступеням животного царства, мы погружаемся в более и более темные области науки. Каждый последователь теории постепенного развития согласится, что главные пять классов позвоночных, именно млекопитающие, птицы, пресмыкающиеся, земноводные и рыбы – все произошли от одного первоначального типа, так как у всех их много общего, в особенности в зародышевом состоянии. Так как класс рыб представляет самую низшую степень организации и появился раньше других, то мы можем заключить, что все члены позвоночного царства произошли от какого-либо рыбообразного животного, организованного ниже всех во всех найденных до сих пор низких формах рыб[161].

В чрезвычайно отдаленный период времени существовала группа животных. Сходных во многих отношениях, с личинками теперешних асцидий, разделившаяся на две большие ветви, из которых одна понизилась в развитии, и образовала теперешний класс асцидий, другая же поднялась до высшей степени животного царства, дав начало позвоночным[162]

.

Три скрытых хвостовые позвонка у Macасus inornatus, совершенно соответствуют четырем сросшимся позвонкам человеческой копчиковой кости[163].

Скоро придет время (?), когда всем покажется непостижимым, как натуралисты, знакомые с сравнительной анатомией человека и других млекопитающих. Могли допустить мысль, что каждое животное было произведением отдельного акта творения[164].

Когда в отдаленную эпоху прародители человека находились в переходном состоянии, и изменялись их четвероногих животных в двуногих, наследственные влияния усиленного или ослабленного упражнения различных частей тела много помогали действию естественного подбора[165].