Простая речь о мудреных вещах

Скажут ли, что и это превращение придумано после в Новом Завете, чтоб обмануть вернее весь мир для распространения нового учения? Кем же, для чего, могла быть придумана такая лесть? Нет, этого сказать нельзя, и все неверующие критики не осмеливаются делать такого невозможного предположения. Можно ли, вероятно ли, распространие украдкой из-за угла, через ложь, такое учение, придумывая для того подобные фокусы? Нет; оно было соединено с настоящими событиями, и было на них основано, происходило наяву, а не в воображении.

Все это так, все это принять можно; учение Христово божественно. Евангелия подлинны, но чудеса, о которых рассказывают Евангелисты, как им поверить можно? Но грехопадение, воплощение, искупление, спасение, воскресение из мертвых, вознесение, исповедуемое ими, как все это понять, чем объяснить можно?.. (18)

Искупление – тайна!

Необходимость в искуплении, искупительные жертвы, существовали и существуют в преданиях и обрядах народов самых диких.

Приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое. Пийте от нея вси, сия есть кровь Моя новаго завета, яже за вы и за многия проливаемая.

Философы! Вникните в эти божественные слова! Кто сказал их? Высшая премудрость в человеческом образе, Сын Божий – Сын человеческий.

Поверим Ему, если понять и почувствовать Святых тайн не можем!

Это непостижимые тайны, которых никакие напряженные усилия объяснить не могут, хотя на условном человеческом языке и объясняются они по-своему, тайны, как и все прочие, вышеприведенные, от которых уйти нам некуда, и которые должно принимать на веру. Почему мы станем требовать их объяснения, и отвергать их только вследствие непостижимости, когда мы принуждены по необходимости принимать множество других тайн, пред нашими глазами сущих? (19)

Столько вопросов возникает при размышлении о явлении Христа, Сына Божии на земле, что дерзким, самонадеянным людям представляется удобнее, отвергать Его, чем покоряться вере, и за дешевую цену получать славу философов, esprits forts[51].

Не предусмотрены ли подобные людские учения и недоумения в следующих словах Евангелия и посланий?

И сказал Иисус: на суд я пришел в мир сей, чтоб невидящие видели, и видящие стали слепы (Ин. 9, 89).

Се полагаю в Сионе камень преткновения и камень соблазна; но всякий верующий в него не будет постыжден (Пс. 117, 22; Ис. 28, 16; 7, 14).

Слово бо крестное погибающим убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, а разум разумных отвергну. Где премудр, где книжник, где совопросник века сего? Не обуи ли Бог премудрость мира сего? Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир (своею) премудростию Бога[52]

, благо-изволил Бог буйством проповеди спасти верующих. Понеже и Иудеи знамения просят, и Еллини премудрости ищут. Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие. Самим же званным, Иудеем же н Еллином, Христа Божию силу и Божию премудрость. Зане буее Божие премудрее человек есть, н немощное Божие крепчае человек есть! (1 Кор. 1, 18–25)

Как не задуматься над глубиною этих слов!

Если б не воскрес Христос, то ученики, апостолы, увидев такой конец, как позорная смерть их учителя на кресте с разбойниками, сочли б Его обыкновенным смертным, иные может быть обманщиком, и остались б сами теми же людьми, какими были при Нем, считая все прошедшее одним тяжелым сном. Только воскресение могло придать силу их убеждениям и восторг тысячам первых, только воскресение могло основать, утвердить Христианство.

Без воскресения и без сошествия Святого Духа нельзя объяснить Евангелия и вообще Христианства. Только приняв Святого Духа, могли прозреть эти простецы или невежи, вспомнив все, что промелькнуло в их глазах, понять все, что пропущено было сквозь ушей, и сообщить человеческому роду такое благовестие, до коего не могли достигнуть никакие Сократы, Платоны, Аристотели.