Птенцы велосипеда

Естественно, Петька тоже опробовал новое приобретение, позвал «расслабиться» после работы. Удивительное дело, Виола ему явно понравилась, хотя по части техники пока не могла сравниться с опытными работницами. Она ощущала его внимание, поблажки и мелочи, которые Петька делал специально для нее. Возил в рестораны, дарил цветы. Виоле все было в новинку: за ней никто никогда не ухаживал как следует. Не вспоминать же жалкие потуги Сергея и дешевые шоколадки, которые он покупал ей, а после не пускал домой, заставляя Виолу съесть подарок при нем, не делясь с сестрами…

Петька оказался весьма галантным кавалером, он умел сделать так, чтобы партнерша ощущала себя королевой. Но Виолу привлекло не это, а застарелая тоска в глубине его глаз. Он распоряжался чужими жизнями, а в его собственной было так мало света… Виола слушала о больном отце, на лечение которого Петька отдавал львиную долю дохода и готов был бы снять и последние штаны. О матери, которая знала, чем промышляет ее сын, осуждала это и все-таки не прогоняла от себя, позволяя иной раз прийти и выплакаться в колени.

Они съехались. Большая, шикарная квартира с бежевой крупной плиткой на полу была похожа на дворец. Напольные вазы с сухими крашеными веточками почему-то запомнились Виоле лучше всего, потому что не выполняли никакой иной функции, кроме украшения. У Давида появилась своя комната и компьютер.

– Хочу, чтобы ты была только моей, – говорил Петька, перебирая Виолины длинные волосы.

В окно били цветные огоньки опадающего салюта – остатки роскоши недавних празднований Сильвестра[4].

– И как ты это организуешь? – усмехнулась Виола, обернулась и лукаво прищурилась. – Мне нужно зарабатывать.

Тогда она уже курила, и в голосе слышалась хрипотца, а натренированное тело приняло соблазнительную позу помимо воли. Петька поцеловал ее в плечо, развернул к себе, внимательно глядя в лицо.

– Будешь зарабатывать еще больше. Ты теперь пкида на Яфе Ноф[5][6].

***

В парке у цветущих вишен гудели шмели, на лиственницах выросли мягкие светло-зеленые кисточки. Компания Але сидела на обычном месте, недалеко от памятника карабинерам, но сразу было видно: Алато среди них нет. Давид сначала даже не понял, что его заставило подъехать. Габриэле, смуглокожий албанец, затянулся, передал сигарету другому.

– Хочешь? – усмехнулся он.

Давид мотнул головой.

– А где Алато?

Габриэле степенно сел, закинул ногу на ногу и посмотрел на Давида: не понять, то ли с сочувствием, то ли с ехидством.

– Дома, наверное, отлеживается.

– Ему ж башку разбили, – вмешался высокий светловолосый мальчишка.

– Кто? – задохнулся Давид. – За что?!

Габриэле выпустил густой белый дым из ноздрей. Запахло знакомой выворачивающей нутро сладостью.

– Должен был, – он важно повел бровью и сделал узнаваемый шелестящий жест пальцами.

Давид отступил на шаг и судорожно сглотнул: в голове словно раздался щелчок и все встало на места. Странное поведение Алессандро, ошибки в контрольной, сладкий запах. «Должен».

Спайс.

Полиция только недавно посрывала все красочные объявления о его продаже [*]. Дешевый аналог травки, доступный любому школьнику быстрый кайф, еще и почти легальный, к тому же. В школе провели беседу, как обычно, для галочки: сухую и скучную. Когда это происходит не с тобой, то кажется лишним, далеким и ненужным. Давид почти не слышал, что там говорили, за это время успел сделать домашнее задание по биологии. В сети ходили толки о том, что спайс не вреднее кальяна. Или, наоборот, хуже героина.

Давид отъехал подальше и глубоко вдохнул свежий воздух, стараясь избавиться от гадкого, липнущего к коже дыма.

Але явился в школу только в следующий четверг, на уроках сидел в капюшоне. Учительница не требовала его снять – может, что-то знала, а может, просто махнула на Алессандро Эспозито рукой. Как и все остальные.

Давид мучился целый день. Оторвать взгляд от спины Але было выше его сил, но заставить себя подойти к нему Давид тоже не мог. Идиотские выходки вроде раскрашенных из баллончика машин, прогулок по крышам, драк и скандалов с полицией меркли по сравнению с ЭТИМ.

Мартино лучился довольством: на большом перерыве Давид в кои-то веки сел обедать с близнецами, а не сбежал на другой конец лужайки, где обычно устраивался Эспозито. Давид с необычайной живостью отвечал на реплики Заро, который рассказывал про очередной уровень в своей обожаемой игрушке. Мартино посматривал на Давида с удивлением: он сам уставал от перечислений технических характеристик виртуальных танков уже через пять минут. Но это хоть чуточку отодвигало неизбежную мысль и вывод: теперь Давид невольно примкнул к тем, кто смотрит на Але не иначе как с отвращением, ужасом или жалостью.

Но ведь они его совсем не знают! Не знают, как он живет, что у него внутри. А вот с Давидом Алато делился кое-чем, пусть редко и мало, но делился же… Считал его своим. Доверял. Что изменилось теперь?

После уроков Давид умудрился ускользнуть от братьев Фаллани и смылся следом за Алато. Догнал, пошел рядом.

– Привет. Как дела? Где пропадал?