Пустоши Имира

Старик шел сквозь это царство былого величия спокойно и уверенно. Он был воином, постоянно готовым к любым неожиданностям. А всякий воин твердо знает, что нет опаснее твари на свете, чем живой человек, алчущий богатства, власти и славы. А кости мертвецов — это скарб Смерти, ее театральная утварь, призванная внушать почтение и страх людям с больным воображением. Эта "утварь" всегда рядом. Она, словно горькое напоминание о том, что все мы — и цари, и простолюдины, рано или поздно, станем прахом, ибо жизнь — это всегда рутина, битва за лучшую долю, где все сражения, подвиги, слава и завоевания быстро превращаются в труху, пепел и забвение.

Порыв ветра, словно тяжкий вздох самого Неба, пронесся меж костяных колонн усопших чудовищ, как будто соглашаясь с подобным мировоззрением. На старика глядели глазницы гигантских черепов, где теплился некогда неведомый разум, однако никто не вставал у него на пути, чтобы наказать наглеца за вторжение. Он был один, единственный живой человек в царстве мертвых, перемолотых безжалостным временем в колоссальные останки. Затем пришелец ощутил чужое присутствие, неуловимый запах угрозы, неожиданно повисший в воздухе. Сперва задрожала почва, встряхивая окружающий пейзаж, как шелуху от семечек. Меж гор взвыла вьюга, поднявшая снег с окрестных скал, бросив в лицо старику ледяную крошку. А потом послышались чьи-то тяжелые шаги — размеренные и гулкие, как будто где-то рядом — прямо в землю — вбивали большущие каменные сваи. И из снежной бури , словно приведения из кошмаров, появились гиганты. В два-три раза выше обычного человека, в панцирях и рогатых шлемах, с изморозью покрывшей суровые лица и глазами, блестящими как льдинки. В руках они держали мечи и боевые секиры. Давным-давно старик уже встречал этих исполинов, порожденных вечной мерзлотой и полярными ночами. Но сейчас их было чересчур много, чтобы безрассудно бросить им вызов.

Гиганты двигались неторопливо и уверенно, как опытные охотники. Они привыкли к тому, чтобы загонять свои жертвы в положенный капкан и знали, что добыча останется за ними. Это были их владения. Они находились здесь с незапамятных времен, оберегая покой и прах прежних эпох. Их мерная поступь, неотвратимая как натиск тысячелетнего ледника, вынуждала чужака отступать. Наконец старик ткнулся спиной в камень и понял, что отступать больше некуда. Ситуация выглядела безнадежной, но он не собирался сдаваться. Уж если ему суждено погибнуть именно тут — в этой забытой богами долине, то здешняя земля познает не только холодную чистоту льда и снегов, но и сумеет обагриться пролитой кровью.

Переливчатый смех, словно журчание отравленного ручья раздался в воздухе. Исполины расступились и между их тел появилась гибкая фигурка, затянутая в полупрозрачное одеяние. Издевательски кривились алые губы, презрительно смотрели прекрасные глаза— девушка, красотой превосходящая всех, женщин, что когда-либо видел и любил старик, в своей долгой жизни.

— Ты вернулся, чтобы отдать свой долг, чужак? — презрительно сказала она.

— Я вернулся не отдавать долги! — проворчал старик, — а получать их. Я пришел за наградой, которую заслужил в честной битве и которую мне задолжали полвека назад.

Девушка откинула голову и снова презрительно расхохоталась. Это и впрямь выглядело смешно: старик с мечом прижатый к скале, против воинства великанов обступивших его что-то требует себе в награду.

— Ты не смог овладеть мною, когда был молод и силен, — бросила она ему в лицо, — на что ты надеешься сейчас, дряхлый безумец? Ты слишком жалок, даже для того, чтобы пролить твою кровь на алтарь Имира!

— Я еще достаточно силен для того, чтобы погибнуть в бою, — бросил в ответ старик, — а не в постели, в окружении плакальщиков и лицемеров! С севера вышел я, чтобы прославить свое имя в веках, здесь же я и готов принять свой последний бой! Твои братья – трусы, коль готовы нападать толпой на человека, что меньше самого низкого из них? Если нет, то пусть подходят по одному — я брошу их сердца полярным волкам и украшу их черепами окрестные горы.

Раздраженный гул был ему ответом со всех сторон, но девушка подняла руку и исполины замолчали, только глухо ворча словно рассерженные медведи. Красавица вновь посмотрела на воина и ехидная улыбка озарила ее полные губы.

— Ты хочешь честного боя, старик, — негромко сказала она, — один на один? Что же, ты получишь желаемое. Сварунг!

Глухое ворчание позади нее вдруг перекрыл мощный рык, раскатами грома отразившийся от окрестных стен. Ледяные исполины расступились и вперед шагнуло существо, вызвавшее изумленный вздох даже у видавшего виды старого воина.