Пустые калории. Почему мы едим то, что не является едой, и при этом не можем остановиться

Статьи появились на следующий день после пресс-конференции, на которой пятеро ученых заявили, что научные данные об УПП «не демонстрируют причинно-следственной связи», а употребление некоторых продуктов, которые классифицированы как УПП, нужно поощрять – например, цельнозернового хлеба, цельнозерновых хлопьев для завтрака и йогуртов. Только в The Guardian вышла статья⁵, в которой объяснялась довольно неожиданная позиция, занятая этими учеными: из пяти спикеров у четверых были значительные связи с компаниями, производящими УПП.

Профессор Джанет Кейд из Университета Лидса – глава консультационного комитета British Nutrition Foundation, среди корпоративных членов которого – McDonald’s, British Sugar и Mars и который получает финансирование в том числе от Nestlé, Mondelēz и Coca-Cola. Профессор Пит Уайлд из Quadram Institute в Норидже ранее получал гранты на исследования от Unilever, Mondelēz и Nestlé.

Еще на пресс-конференции выступал профессор Киран Форд. Помните, мы уже встречались с ним в третьей главе – где он не задекларировал своих финансовых отношений с Nestlé в опубликованной научной статье? И еще в одиннадцатой, где в другой статье он тоже не удосужился сообщить, что входит в научно-консультационный совет Kerry Group (производителя УПП с многомиллиардным бюджетом)? The Guardian сообщила, что он получал гранты на исследования и от других компаний, в том числе PepsiCo и General Mills. На брифинге он заявил, что совет избегать УПП – это «риск демонизировать продукты, которые полезны и питательны».

Профессор Ян Янг, председатель правительственного Научного консультационного комитета по питанию (подробнее об этом чуть ниже), придавал мероприятию определенную авторитетность, хотя и он ранее получал гранты на исследования от Unilever и Sugar Bureau (организации, которую финансирует сахарная промышленность)^{6, 7}

. Об этом в The Guardian не сообщили, но несколько лет назад этот факт уже попал в СМИ – тогда обсуждали, не повлияло ли это на его роль в разработке рекомендаций по регулированию потребления сахара⁸.

Ни в одной из прочих публикаций эти конфликты интересов никак не упоминались[148], и даже в The Guardian не упомянули еще одну грань этой истории: несмотря на то, что двое из пяти ученых имели государственные должности, пресс-конференцию устроило не правительственное агентство, а организация под названием Science Media Center (SMC), пресс-бюро, которое, по собственному утверждению, предоставляет широкой публике и политикам точную информацию о науке через СМИ. Во многих, может быть, даже большинстве статей о науке, которые вы найдете в британской прессе, будут цитаты с сайта SMC – или кто-то из SMC выступает соавтором. Влияние SMC на британский публичный дискурс о науке переоценить очень трудно: туда обращается практически любой журналист, который пишет научные новости.

SMC утверждает, что «совершенно независим и управленчески, и финансово». Наверное, вы уже поняли, к чему я клоню, но давайте все-таки скажем напрямую. British Medical Journal

после пресс-конференции провел расследование и опубликовал статью, которая очень быстро стала самой читаемой на его сайте: «Спор о конференции по ультрапереработанной пище подчеркивает конфликт интересов в самом сердце британской научной журналистики»⁹. Из статьи выяснилось, что SMC финансируется многими отраслями промышленности, о которой пишет репортажи, в том числе пищевой организацией FoodDrinkEurope (в которую входят в том числе Cargill, Coca-Cola, Danone и Mars), а также Nestlé и Proctor & Gamble (которые, как вы помните, делают Pringles). Кроме того, SMC ранее получал прямое финансирование от Tate & Lyle, Northern Funds, Kraft Foods и Coca-Cola. Том Уиппл, редактор научного отдела Times, в интервью для BMJ выразился так: «Полагаю, его вполне можно представить как этакого Волдеморта, протянувшего везде свои щупальца, а нас, журналистов – его доверчивыми марионетками». Я считаю, что это очень полезный образ.