Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков

В эти годы происходит сближение ректора с инспектором МДА архимандритом Сергием (Страгородским), ставшим его учеником и младшим другом, а спустя четверть века – противником в споре о путях развития Русской Церкви. Именно ректор побудил отца Сергия защитить в качестве магистерской диссертации сочинение «Православное учение о спасении», ставшее важным вкладом в развитие отечественного богословия.

Происходит знакомство отца Антония с Л. Н. Толстым, которого позднее владыка не раз пытался вернуть в лоно Церкви. Личные отношения нисколько не препятствовали молодому монаху не раз публично критиковать ложное учение великого писателя. Например, в одной из своих статей в 1895 году архимандрит Антоний с присущей ему резкостью осуждает и католиков («папистов»), и Л. Н. Толстого: «Итак, мы имеем две крайности, допущенные еретиками в понимании вожделенного Христу единства людей. Одни понимают это единство в смысле общей административной подчиненности папе, а другие в смысле исчезновения самостоятельных человеческих личностей в одной всеобщей сущности, в Нирване буддистов, или в Безсознательном Гартмана, или в безличном же Отце жизни Толстого. Легко понять, что ни идеал латинского номизма, так мало превосходящий идею всемирной империи у языческого Рима, ни надежды наших необуддистов на всеобщее исчезновение не могут вдохнуть человеку достаточно сильных побуждений к тому, чтобы бороться со страстями и насаждать добродетели в своем сердце» (12, с. 220).

Из-за конфликта с митрополитом Московским Сергием (Ляпидевским) отца Антония в 1895 году переводят в Казань ректором Духовной Академии. 7 сентября 1897 года состоялась его архиерейская хиротония во епископа Чебоксарского, викария Казанской епархии. На новом месте молодой архиерей оказался столь же деятельным, как и ранее. В академии он читает курс пастырского богословия; уделяет особое внимание миссионерской направленности в деятельности академии: по его инициативе в 1897 году в Казани был проведен 3-й Всероссийский миссионерский съезд. В 1900 году в Казани вышло собрание трудов владыки Антония в трех томах.

В эти годы молодой епископ пережил немалое горе: он потерял друга, епископа Михаила (Грибановского), скончавшегося 18 августа 1898 года. За несколько дней до того, во время откровенных прощальных бесед владыка Антоний сказал умирающему другу: «Чувствую, что если доживу до старости, то не миновать мне больших столкновений за церковную идею, за освобождение Церкви от порабощения государственностью. Прежде я мечтал об этом, как ребенок, но теперь жизненные невзгоды убили всякую мечтательность во мне, но это столкновение будет, хотя бы я сам не желал того, и вот я приехал отчасти именно за вашим благословением». Преосвященный Михаил стал креститься и говорить с чувством: «Желаю от души и молю Бога, чтобы Он помог вам устроить вновь Церковь на канонических началах, и призываю на вас и сотрудников Его благословение. Не привел меня Бог делом в этом участвовать, ибо вот я умираю, но от всей глубины духа моего участвую в сем деле. Однако вести его нужно постепенно, не поддаваясь горячности» (102, кн. первая, с. 265). Кто знает, скольких искушений смог бы избежать владыка Антоний, имей он возможность и дальше пользоваться советами и наставлениями друга…

3

В 1900 году начинается архиерейское служение владыки Антония на самостоятельных кафедрах: в июле 1900 года – на Уфимской и Мензелинской, в апреле 1902 года – на Волынской и

Житомирской (с 1906 года – в сане архиепископа; одновременно состоял экзархом Вселенского Патриарха для Галиции и Карпатской Руси), в мае 1914 года – на Харьковской и Ахтырской.

Архипастырское служение владыки Антония проходило в условиях бурной политической и экономической жизни России, в обстановке нарастающей смуты в общественной жизни и в умах людей. В такое непростое время владыка Антоний все свои силы, весь жар сердца и огромную энергию посвящал разным видам деятельности. «Яркий представитель ученого монашества, – писал о нем И. К. Смолич, – он стремился не столько к уединенным раздумьям в тихой монашеской келье, сколько к широкой церковно-политической активности монашества, которое призвано было повсеместно руководить Церковью… От Иосифа Волоцкого он перенял идею сотрудничества Церкви и государства, а от Никона – убеждение в главенстве духовной власти в этом союзе» (158, т. 1, с. 232). Два идеала существовали для него в жизни Церкви: идеал любви и идеал власти. Он нес людям любовь к Богу и в то же время оставался убежденным в необходимости восстановления сильной и независимой церковной власти, – а это плохо сочеталось. И как показало время, «идеал любви не выдержал испытания властью…» (38, с. 85).