Читаем Путь к сути вещей: Как понять мир с помощью математики полностью

Чтобы вы могли в полной мере осознать это положение, вот вам первое упражнение на одном из наших любимых примеров. Сколько вам нужно времени, чтобы представить свои действия при завязывании шнурков? Две секунды? Три? А теперь возьмите бумагу и карандаш и попытайтесь точно описать, в чем заключается движение, чтобы абсолютный новичок смог следовать вашим инструкциям и получить тот же результат. Самый сложный вариант упражнения – использовать только слова. Но и простой вариант, в котором разрешены рисунки, очень сложен.

Осознать степень этой сложности – значит понять нечто основополагающее и весьма утешительное: математический текст может выглядеть чудовищно сложным и все же выражать вполне простые мысли.

По сути, нет никакой причины бояться математических текстов. Чтение между строк, о котором говорит Тёрстон, не просто возможно – оно неизбежно намного проще, чем сам текст. Но прежде чем прийти к этому пониманию, такому простому, и прежде чем у вас появятся правильные мысленные образы, вам придется двигаться наощупь.

Искусство мыслить ясно

Если вы не сумели найти слова, чтобы объяснить, как вы завязываете шнурки, если у вас нет ни малейшего желания это делать или вы все бросили на полпути – в этом нет ничего удивительного.

Искусство писать о математике, то есть искусство передавать свои мысленные образы ясно и точно, чтобы и другие могли овладеть ими и воспроизвести их, – это воистину великое искусство.

Трудным его делает тот факт, что ваши мысленные образы далеко не так точны, как вы думаете. Что мешает узлу на ваших шнурках развязаться, если он завязан правильно? Если вы этого не знаете – значит, вы не знаете в полной мере, как завязан этот узел.

Как объясняет Гротендик, работа по записыванию математики – на самом деле двойная работа по прояснению мыслей и оттачиванию языка. Это тонкое упражнение по психомоторной координации, и нужны годы тренировок, чтобы им овладеть. Хорошая новость: за это может взяться любой и, при наличии необходимых инструментов, двигаться вперед на протяжении всей жизни.

Научиться писать о математике – значит научиться мыслить ясно. Было бы жалко себя этого лишать.

Со временем благодаря собственному опыту становится понятно и то, почему математические тексты написаны с таким странным формализмом, на этом языке, созданном для роботов: на самом деле выбора особо и нет.

Чтобы убедиться в этом, вернемся к еще одному нашему любимому примеру – понятию формы, которое вы открыли еще в раннем детстве. Давайте представим параллельный мир, где вы будете действительно первым человеком, открывшим концепцию формы. Как бы вы объяснили словами свою методику различения звездочек и квадратов и помещения правильных фигурок в правильные отверстия?

Игра на терпение

В этом воображаемом мире визуальная культура настолько бедна, что игра в формы называется игрой на терпение, поскольку единственный известный метод справиться с ней – часами пробовать наобум.

Здесь не существует никакого геометрического языка. Слов «круг», «квадрат» и «треугольник» еще не придумали. Слово «сердце» есть, но только для обозначения того, что стучит у нас в груди. Если вы используете его, чтобы обозначить одну из фигурок игры на терпение, вас не понимают. То же и со словом «звезда». Звезды светят на небе, но никто не видит связи с игрой на терпение. Вопрос даже не в том, сколько у звезд лучей: пять, шесть, семь или восемь – люди очень далеки от этого. И кстати, откуда вообще могла взяться мысль, что у звезд якобы есть лучи

? Это о чем вообще?



В вашем понимании мира, на вашем внутреннем языке вы допускаете, что у звезд есть лучи, и вы узнаете пятилучевую звезду в одной из фигурок игры на терпение. Почему бы и нет? Только вот эта идея пока существует только у вас в голове.

Остальные жители этого мира не слепы. Биологически они способны видеть те же формы, что и вы, но еще не научились это делать. Их мозг получает ту же необработанную зрительную информацию, но не может ее структурировать.

«Смотри, эта фигурка в форме звездочки. А здесь отверстие тоже в форме звездочки. Если ты возьмешь эту фигурку и поместишь в это отверстие правильной стороной, она войдет сама, с первого раза».

Такие объяснения не помогут. Люди не увидят звезду у себя перед глазами. Неважно, что они живут в том же мире, что и вы, – у них иной опыт. Они будут глупо улыбаться, глядя, как вы справляетесь с игрой без угадывания. Для них вы будете волшебником.

Теория осязания

В отсутствие геометрии жители этого параллельного мира научились компенсировать ее, развивая тактильные ощущения. Всем школьникам преподают теорию осязания. Они учатся проводить по поверхностям пальцем и распознавать текстуры. Они знают, что такое твердое, мягкое, гладкое, шероховатое, рифленое, волокнистое, бугорчатое, рыхлое, пористое.

Понимая соответствующие физические ощущения, они знают, что такое впадина и что такое вершина. Это немного, но это неплохая стартовая точка, нам хватит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Древний Египет
Древний Египет

Прикосновение к тайне, попытка разгадать неизведанное, увидеть и понять то, что не дано другим… Это всегда интересно, это захватывает дух и заставляет учащенно биться сердце. Особенно если тайна касается древнейшей цивилизации, коей и является Древний Египет. Откуда египтяне черпали свои поразительные знания и умения, некоторые из которых даже сейчас остаются недоступными? Как и зачем они строили свои знаменитые пирамиды? Что таит в себе таинственная полуулыбка Большого сфинкса и неужели наш мир обречен на гибель, если его загадка будет разгадана? Действительно ли всех, кто посягнул на тайну пирамиды Тутанхамона, будет преследовать неумолимое «проклятие фараонов»? Об этих и других знаменитых тайнах и загадках древнеегипетской цивилизации, о версиях, предположениях и реальных фактах, читатель узнает из этой книги.

Борис Александрович Тураев , Борис Георгиевич Деревенский , Елена Качур , Мария Павловна Згурская , Энтони Холмс

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Детская познавательная и развивающая литература / Словари, справочники / Образование и наука / Словари и Энциклопедии