Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют

Когда семья приехала в Честер, Карвер-старший выглядел изможденным и мрачным, казалось, что из него вытряхнули всю начинку. Вскоре ему стало совсем худо, он вернулся в Якиму и прошел курс электрошоковой терапии. К тому времени бойкая шестнадцатилетняя подружка Рея забеременела. Он женился на Марианне 7 июня 1957 года, как только она получила аттестат об окончании средней школы. В «Жизни моего отца» Рей пишет: «Папа еще лечился в клинике, а моя жена оказалась там же, этажом ниже, чтобы произвести на свет нашего первого ребенка. Когда она родила, я поднялся наверх, чтобы сообщить папе новость».

Позднее Карвер горько сожалел, что так рано взвалил на себя груз семейных забот. После рождения дочери им с Марианной едва хватало средств на еду и отопление двух комнат. Легче не стало, когда через пару месяцев выяснилось, что Марианна беременна снова. Хотя они уже погрязли в долгах, оба не теряли решимости продолжить образование и чего-то достичь.

В своих теплых, хоть порой и шокирующих мемуарах «На что это было похоже» Марианна Барк Карвер вспоминает ссору, вспыхнувшую через несколько дней после свадьбы, когда новоиспеченный муж заявил, что сожалеет о женитьбе и предпочел бы быть писателем, а не отцом семейства. Подавив собственные амбиции, она решила, что ее долг — обеспечить мужу возможность писать: «Я постоянно разрывалась между писательством Рея и жизнью семьи. Не думаю, что кто-то мог справиться с этим лучше меня»[336]

. Желание помочь мужу означало тяжкий труд: так, чтобы купить Карверу пишущую машинку «Ундервуд», первый в его жизни подарок к Дню отца, ей пришлось вкалывать на складе, упаковывая вишню.

Не одной Марианне приходилось работать не покладая рук. Невозможно переоценить тяготы и лишения Рея тех лет, когда он совмещал заботы о хлебе насущном и интенсивное самообразование, улучая время и для писательства. Нетрудно понять, почему при таких нагрузках спиртное могло представляться ему союзником или ключом, отмыкающим запертую дверь. Его отец пил, чтобы отрешиться от монотонной работы и скинуть на время гнет борьбы за выживание. Рей тоже пытался ослабить горечь самобичевания от ощущения, что тратит время впустую. Если в двадцать семь лет человек всё еще работает уборщиком, протирая коридоры в больнице для бедных, немудрено, что в его голове начинают бродить черные мысли. И унять их хочется в уютном баре, опрокинув стаканчик-другой виски после ночной смены, чтобы выдержать завтрашний день с надоедливыми детишками и заботами.

Реймонд Карвер

Несомненно, жизнь оказалась для Карвера мощным противником, но ясно и то, что шесть дней в неделю он был сам себе жесточайшим врагом. Чтение мемуаров Марианны напомнило мне слова Брика из рассказа «Три игрока в летнюю игру» о том, что пьяный — это не один, а двое, которые сражаются за контроль над бутылкой. Поведение Карвера было бессмысленным и саморазрушительным. «Хороший» Реймонд собирался поступить в магистратуру, найти достойную работу, а другой, порочный и злонамеренный, стремился спутать первому карты. В свои пьяные годы Карвер опубликовал три книги стихов и написал около сорока рассказов, среди них «Прошу тебя, замолчи!», «Скажи женщинам, что мы идем», «И третья вещь, которая доконала моего отца», «Как же много воды вокруг». При этом он крутил романы на стороне и таскал свою семью туда-сюда по стране. Он вынудил жену бросить хорошо оплачиваемую любимую работу. Он был ненадежным, параноидальным и озлобленным, а когда после запоя у него начинался упадок сил, он не мог писать. Много лет спустя, оглядываясь на этот период своей жизни в интервью Paris Review, Карвер сказал:

Мне было около тридцати. Мы всё еще бедствовали, уже потерпели одно банкротство, пережили годы тяжелой работы, когда у нас не было ничего, кроме съемного жилья, старого автомобиля и новых кредитов. Это угнетало, я был подавлен. Алкоголь стал проблемой. Я сложил оружие, признал поражение, и всё мое время помимо работы было поглощено пьянкой… Думаю, я начал пить всерьез, когда понял, что никогда не достигну того, чего больше всего хотел и в плане писательства, и в отношении семьи. Это странно. Ведь в начале жизни вы не намерены стать банкротом, алкоголиком, подонком и вором. Или лжецом[337].