Путешествие к Источнику Эха. Почему писатели пьют

Всё зря. 12 июня Берримен покинул центр, не излечившись. 18 июня он пишет еще одно подозрительно бойкое письмо Мередиту: «Я только что вышел из клиники, пробыв там полтора месяца (как всегда, в связи с алкоголизмом), и мои доктора сказали, что должен пройти год, прежде чем я поправлюсь. Я в порядке. Я написал еще семнадцать стихотворений, некоторые из них очень важные, для книги „Любовь и слава“»[293].

В тот же день он снова напился в баре Сент-Пола, хотя, несмотря на эпизодические срывы, продолжал ходить к АА. В начале октября Берримен прочел публичную лекцию, затем прилетел из Нью-Йорка обратно в Миннеаполис. Он позвонил Кейт из аэропорта и сказал, что едет домой. Потом на два дня исчез, вернулся в воскресенье потрепанный, еле держась на ногах, и очень несчастный. Он вспомнил о своем звонке, вспомнил и о том, как завернул в бар пропустить стаканчик. А потом — пустота. Стоя в гостиной перед женой и друзьями, он согласился вернуться в Центр при больнице Святой Марии и снова — в третий раз — попытаться вылечиться.

* * *

Вся эта тяжелая история, лишь слегка измененная, вылилась в «Исцеление». В «Песнях-фантазиях» Генри служит Берримену своего рода медиумом при осмыслении и переработке перипетий собственного прошлого, в первую очередь — самоубийства отца. Теперь он надевает новую маску, тоньше и прозрачнее прежней. Алан Северанс — это интеллектуал, профессор иммунологии, лауреат Пулитцеровской премии, «дважды приглашенный гостем на шоу Дика Каветта (однажды был в сильном подпитии и буянил)»[294]. У них разные профессии, разнятся и кое-какие частности. В остальном же почти все в Северансе — от его неряшливой комнаты, лающего кашля и рокочущего голоса до его претенциозности, выдающихся способностей, добродушия, самонадеянности, членовредительства и многочисленных иллюзий — взято из собственного опыта Берримена, побывавшего в самых разных переделках.

«Исцеление» начинается с прелюдии. Алан пьян. Море света, но необъяснимо темно. Он в своей прихожей, рядом знакомые персонажи. Жена протягивает стакан — нет, думает он, маловат. Тут же стоят: два полисмена и декан его факультета. Жена спокойно говорит: «Это последний глоток в твоей жизни»[295]. Черта с два, думает он, отмечая также «пугающее и апокалиптическое» чувство, что на сей раз это может оказаться правдой.

Затем он обнаруживает себя в клинике W, прообразом которой стал знакомый Берримену Центр при больнице Святой Марии. Третья попытка: воздержание и ломка; но по мере того, как крепнет его заинтересованность в исцелении, его разум проясняется. Он точно

знает, что было не правильно, или ему кажется, что знает. В прошлый раз он допустил ошибку на Первом шаге. Он ухмыляется, глядя в зеркало, и плетется в буфет, чтобы встретиться с товарищами по несчастью. Отныне долгие недели ему будут доступны невинные радости вроде кофе, мороженого и сигарет. А дни заполнят консультации, сеансы групповой и индивидуальной терапии, работа в парах и молитвы.

В письме своему другу Солу Беллоу, написанном в то время, когда «Исцеление» лихорадочно разрасталось в воображении Берримена, он сообщает, что книга будет содержать «сведения, почти столь же серьезные, как у Мелвилла о китобойном промысле». Это правда. В каком-то смысле «Исцеление» представляет собой изложение миннесотских принципов лечения на примере лечебного центра W. Текст насыщен запахами исцеления — в основном кофе и сигарет — и написан особым языком, специально созданным для одоления самого увертливого из недугов.

Читая его, я набросала для себя словарь терминов, частью уже встречавшихся мне, частью новых. Отрицание — базовая установка алкоголика. Отказ признать наличие проблемы. Готовность говорить что угодно, лишь бы сохранить за собой возможность выпивать. Выравнивание — спонтанные попытки участников группы развеять иллюзии друг друга.

Срыв — выпивка после, казалось бы, достигнутого излечения. Минимизация — разновидность отрицания. Очень частое среди алкоголиков стремление утверждать, что их пьянство и их неприятности обычны и безобидны и едва ли стоит обращать на них внимание. Честные заблуждения — иллюзии, в которые алкоголик искренне верит. Перегруппировка

— возобновление защиты после периода честности и открытости. Поиск людей — корректировка тенденции алкоголика к самоизоляции, «добровольному одиночному заключению», жалости к себе, веры в исключительность собственных страданий. Ведь вся групповая структура АА разработана так, чтобы опровергнуть эти установки, заставляя алкоголиков сопоставить свои истории и увидеть их поразительное сходство. Проекция — приписывание другому чувств, отрицаемых в себе самом. Сухой алкоголизм — воздержание в сочетании с отказом изменять что-либо в своем отношении к алкоголизму; расчет лишь на силу воли. Очень опасная ситуация. Детский сад — еще одна разновидность отрицания, когда алкоголик повторяет, как попугай, установки АА, не принимая их всерьез и не раскрываясь.