Путешествие на «Кон-Тики»

Высокий лоб, придающий макрели сбоку сходство с бульдогом, постоянно торчал из воды, когда этот хищник мчался, словно торпеда, за спасавшимся бегством косяком летучей рыбы.

Когда макрели были в хорошем настроении, они ложились на бок и набирали в таком положении скорость, после чего подскакивали в воздух и шлепались блином обратно, так что только брызги летели. Затем следовал новый прыжок, еще и еще — с волны на волну. Если же золотая макрель была не в духе, например в тот момент, когда мы вытаскивали ее из воды, она кусалась. Торстейн долго прихрамывал, обмотав большой палец ноги тряпочкой, после того как неосторожно засунул его в пасть макрели, поспешившей стиснуть челюсти, да еще успевшей и пожевать. Уже по возвращении домой мы услышали, что золотые макрели нападают на купающихся людей и поедают их. В этом сообщении мы не могли усмотреть ничего лестного для себя, — ведь мы ежедневно купались среди макрелей, ни разу не заинтересовав их своими особами. Однако мы не сомневались в том, что они опасные хищники, так как обнаруживали в их желудках и спрутов и заглотанных целиком летучих рыб.

Летучая рыба — любимое блюдо золотых макрелей, которые набрасываются без разбору на всё, что только плещется на поверхности воды, надеясь, что это окажется летучей рыбой. Часто ранним утром, когда мы, сонно щурясь и позевывая, выползали из хижины и окунали в море свои зубные щетки, из-под плота, как молния, вылетала этакая пятнадцати-килограммовая рыбина и разочарованно утыкалась носом в щетину, сразу прогоняя у нас последние остатки сна. А когда мы мирно усаживались завтракать на краю плота, случалось, что золотая макрель совершала свой любимый прыжок, обдавая нас холодными струйками воды, стекавшими по спине и попадавшими в пищу.

Как-то раз Торстейн совершил подвиг, могущий соперничать с самым фантастическим вымыслом хвастливого рыболова. Дело было во время обеда. Внезапно он отложил в сторону вилку и опустил руку в воду. Не успели мы оглянуться, как вода закипела и прямо к нам вылезла здоровенная макрель. Оказалось, Торстейн поймал проплывающую мимо леску, а на другом конце ее оказалась совершенно ошалевшая макрель, вырвавшаяся у Эрика, когда он рыбачил за несколько дней до этого.

Не было дня, чтобы вокруг плота и под ним не кружили шесть- семь золотых макрелей, редко случалось, что их было только две-три; зато на следующий день могло появиться сразу штук тридцать-сорок. Если мы хотели отведать свежей ухи, то достаточно было, как правило, сдать заказ коку за двадцать минут до обеда. Он привязывал леску к короткой бамбуковой палке и наживлял на крючок половину летучей рыбы. Макрель молниеносно подлетала, рассекая воду лбом, к приманке, сопровождаемая двумя-тремя приятелями, хватала добычу и ожесточенно сопротивлялась, попав на крючок, что было даже по душе рыболову. Свежее филе макрели, плотное, с очень нежным вкусом, напоминает одновременно и треску и лосося. Его можно было хранить два дня, а больше нам и не нужно было, так как рыбы в море хватало.

С рыбой-лоцманом мы познакомились иначе. Ее привела к нам акула, передав под нашу опеку после своей гибели. Первая акула навестила нас довольно скоро после начала путешествия. Затем мы видели их почти ежедневно. Иногда они являлись просто с инспекцией: делали несколько кругов вокруг плота и отправлялись дальше, на добычу. Но чаще акулы ложились нам в кильватер[37]вплотную к кормовому веслу, где и оставались, бесшумно скользя то влево, то вправо и время от времени слегка повиливая хвостиком, чтобы не отстать от размеренного движения плота. Серо-синее тело акулы всегда казалось бурым на солнечном свету под тонким слоем воды; хищница мерно покачивалась вместе с волной, и спинной плавник неизменно зловеще торчал в воздухе. При сильном волнении акулы порой поднимались на гребне волны высоко над плотом, — тогда видна была вся рыбина в профиль, как бы за стеклянной стеной; вместе с волной акула медленно наплывала на нас с роем юрких лоцманов у самой пасти. Несколько секунд казалось, что вся эта компания очутится у нас на палубе, затем плот легко взмывал на гребень волны и переваливал на другую сторону.