Путешествие на «Кон-Тики»

Однако глупый и уродливый прилипало не мог стать таким симпатичным домашним животным, как его веселый спутник рыба-лоцман. Лоцман — небольшая сигарообразная рыбка, полосатая, как зебра; эти рыбки целыми стаями постоянно вертятся перед самым носом акулы. Название лоцманов они получили потому, что одно время считали, будто они служат проводниками в море для своей полуслепой приятельницы. В действительности же лоцман сам только следует за акулой и изображает проводника лишь в тех случаях, когда в поле его зрения появляется пища. Лоцман до последней секунды остается верным своему господину и повелителю. Но поскольку он не может уцепиться, подобно прилипале, за шкуру хозяина, то остается в полной растерянности, когда тот вдруг исчезает в воздухе и не возвращается. В таких случаях лоцманы буквально выходили из себя, — они всё искали и искали, постоянно возвращаясь к корме нашего плота, где акула вознеслась к небесам. Но время шло, а акула не возвращалась, и приходилось искать нового покровителя. А тут как раз под рукой был наш «Кон-Тики».

Иногда мы спускались с плота головой вниз под воду, в то время как кто-нибудь удерживал ныряльщика за ноги. В такой позе можно было увидеть днище плота, напоминающее брюхо морского чудовища с хвостом (кормовое весло) и тупыми плавниками (килевые доски). А между ними плавали бок 6 бок усыновленные нами лоцманы; бурлящая в воде голова человека их беспокоила очень мало, — они только подскакивали прямо к носу и тут же спокойно возвращались на свое место в дружно плывущих рядах.

Наши лоцманы патрулировали двумя отрядами: большинство держалось около килевых досок, остальные шли веерообразным строем впереди плота. Иногда они устремлялись вперед, чтобы подхватить какую-нибудь съедобную мелочь, а когда мы после еды споласкивали посуду, можно было подумать, что кто-то вывалил целый ящик живых полосатых сигар туда, где плавали остатки нашего обеда. Каждая крошка подвергалась тщательному исследованию и тут же исчезала в желудке лоцмана, если только это не были остатки растительной пищи. Эти своеобразные рыбешки с такой детской доверчивостью искали убежища у нас, что мы, как и акула, испытывали к ним своего рода отеческое чувство. Они стали подводными домашними животными «Кон-Тики» и охранялись посредством табу от каких бы то ни было посягательств со стороны членов экипажа.

Среди наших лоцманов были совсем юные экземпляры, менее дюйма длиной, но большинство достигало полуфута. Когда от нас молнией метнулась прочь китовая акула, унося в черепе гарпун Эрика, некоторые из ее лоцманов переметнулись к победителю; они были около двух футов в длину. После целого ряда побед над акулами у «Кон-Тики» образовалась свита из сорока-пятидесяти лоцманов, и многим из них наше размеренное движение, а также наши кухонные отбросы настолько пришлись но вкусу, что они сопровождали нас на протяжении тысячи километров.

Но встречались среди них и вероломные особы. Однажды, стоя у руля, я увидел, как море на юг от нас буквально закипело: громадный косяк макрелей несся по волнам, словно серебристые торпеды. Это было уже не то добродушное плескание, которое мы привыкли наблюдать, а бешеная гонка — больше по воздуху, чем по воде. Голубые валы покрылись сплошной бурлящей пеной, в которой мчались ищущие спасения золотые макрели. А за ними, словно глиссер, рассекала зигзагами воду чья-то черная спина. Совершенно обезумевшие макрели устремились прямо на наш плот; здесь они нырнули разом, если не считать группы числом около ста штук, которая собралась в плотный косяк и повернула на восток, отчего вся поверхность воды за кормой заискрилась яркими красками. Преследовавшая золотых макрелей лоснящаяся спина приподнялась над водой и элегантно нырнула под плот, затем бросилась стрелой следом за отколовшимся косяком. Это была здоровенная шестиметровая голубая акула. Она исчезла вдали, а вместе с ней и многие из наших лоцманов. Новый герой морей пришелся им, видно, больше по вкусу.