Путешествие на «Кон-Тики»

Специалисты рекомендовали нам изо всех морских тварей особенно остерегаться гигантского кальмара, потому что он может забраться на плот. В Географическом обществе в Вашингтоне нам показали полные драматизма сообщения и волнующие фотографии, снятые при магнии в одном из участков течения Гумбольдта, где ночью на поверхности воды охотно и в больших количествах собирались чудовищные кальмары. Они настолько кровожадны, что если один из них, охотясь за куском мяса, попадет на крючок, второй немедленно принимается поедать своего пленного приятеля. Своими громадными щупальцами такой кальмар может одолеть даже самую большую акулу; они оставляют порой страшные следы на коже кита; в дополнение у кальмара имеется страшный орлиный клюв, скрытый между щупальцами. Нас предупредили, что кальмары по ночам лежат без движения на поверхности, высматривая добычу своими фосфоресцирующими глазами; длина щупальцев позволит им при желании обшаривать самые отдаленные уголки на плоту, если только они не вздумают просто забраться на борт. Нам отнюдь не улыбалась перспектива быть разбуженными среди ночи длинной холодной рукой, поэтому мы все запаслись острыми саблеподобными ножами на случай, если проснемся в объятиях кальмара. Эта угроза казалась нам самой страшной из всего, когда мы собирались в путь, в особенности после того как морские эксперты Перу тоже заговорили на эту тему и даже показали на карте самый опасный участок — как раз в центральной части течения Гумбольдта.

Долгое время мы не замечали никаких признаков присутствия кальмаров, ни на плоту, ни в море. Но однажды утром мы столкнулись с первым свидетельством их приближения. С восходом солнца мы обнаружили на плоту детеныша гигантского кальмара, причем это дитя было величиной с кошку. Он забрался за ночь на плот собственными усилиями и лежал теперь мертвый перед входом в хижину, обхватив щупальцами бамбуковые палки. Палуба была забрызгана черной густой жидкостью, собравшейся в небольшую лужицу возле самого детеныша. Заполнив несколько страниц в судовом журнале этими чернилами, напоминающими черную тушь, мы выбросили гостя за борт, к большой радости золотых макрелей.

Это скромное происшествие мы истолковали как предвестие возможного появления и более крупных ночных посетителей. Если детеныш смог забраться на плот, то это бесспорно под силу его кровожадным родителям. Наши предки, викинги, очевидно испытывали примерно то лее самое чувство, когда сидели в своих утлых суденышках и ждали встречи с морским змеем.

Однако новое происшествие привело нас в полную растерянность. Как-то утром мы нашли еще меньшего кальмаренка на крыше нашей хижины. Было над чем поломать голову. Влезть наверх он не мог, так как чернильные пятна были видны только на крыше, вокруг самого «малыша». Его не уронила туда морская птица, так как на нем не оказалось никаких повреждений от клюва или когтей. Пришлось заключить, что его забросило волной, хотя никто из стоявших ночную вахту не мог припомнить ничего такого, что бы подтверждало это предположение. Шли дни, и мы находили по утрам на палубе всё большее количество детенышей кальмара, — самые маленькие были величиной с палец.

Скоро мы уже привыкли подбирать утром вместе с летучей рыбой несколько маленьких кальмаров, даже когда море всю ночь оставалось совершенно спокойным. Это были довольно чудовищные младенцы — восемь длинных щупальцев, усеянных присосками, плюс еще два щупальца подлиннее, с шиповидными крючками на концах. Однако до сих пор к нам не забирался ни один крупный кальмар. По ночам случалось наблюдать на поверхности воды светящиеся глаза; при дневном свете мы как-то раз увидели, как забурлила и вспенилась вода и в воз-духе быстро завертелось нечто вроде большого колеса, в то время как некоторые из наших макрелей поспешили улизнуть, делая отчаянные прыжки над водой. Но почему родители никогда не появлялись на плоту, хотя их дети были нашими постоянными гостями, — на эту загадку мы получили ответ только спустя два богатых событиями месяца после того как уже вышли из пресловутого района, облюбованного кальмарами.