Путешествие во времени с хомяком

Наконец я начинаю писать письмо Паю. Когда я беру ручку, рука немного трясётся. Вы когда-нибудь писали важное письмо? Сообщения и электронные письма – это другое, сейчас нужно сразу писать правильно и аккуратно. Слова сами приходят ко мне – я не раздумываю и не зачёркиваю. Кажется, всё, что нужно написать, уже внутри ручки, а я только держу её и вожу ею по бумаге. Я исписываю один лист, потом второй, и у меня уже болит запястье – но почти в самом низу последнего листа бумаги из коробки я останавливаюсь и понимаю, что уже всё сказал. Я не буду перечитывать письмо, я знаю, что там всё верно. Сложив листы, я запихиваю их в конверт и подписываю сверху: «ДЛЯ ПАЯ ЧАУДХАРИ. ПРОЧЕСТЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО».

Потом я встаю, разминая запястье, и убираю конверт в карман джинсов.

Звенит дверной звонок, хлопает дверь, снизу доносятся голоса. Из окна спальни я вижу полицейскую машину, припаркованную у дома.

Дедушка Байрон кричит с лестницы:

– Пай. То есть Ал. Спустись, пожалуйста.

В прихожей стоят два офицера полиции, щуплый мужчина и полная женщина, и я тут же понимаю, что произошло. Дело в Родди. Мы вызвали у него подозрения. Не просто так он качал головой в разговоре с мамой, когда мы уже уезжали. Он словно говорил: «Что-то здесь нечисто». Он положился на свой инстинкт полицейского и сделал пару звонков. И вот они, двое полицейских, которые ведут себя вежливо и любезно. Но у них пока и нет причин вести себя иначе, ведь они просто проводят проверку по запросу.

– Ты Ал, верно? – говорит мужчина. – Как твои дела, сынок?

– У меня всё в порядке, спасибо, – отвечаю я с настороженной улыбкой.

– Я пришёл, чтобы задать тебе и твоему дедушке пару вопросов, сынок. Волноваться не о чём, но мы должны следовать определённым правилам. Ты пойдёшь на кухню с моей коллегой, – он кивает на женщину, – а мы с твоим дедушкой будем в гостиной. А потом поменяемся местами, договорились?

Я пожимаю плечами и иду на кухню вслед за сотрудницей полиции, которая плавно качает бёдрами. Скорее всего, они хотят допросить нас по отдельности, чтобы сверить наши ответы. Но никакой общей истории у нас нет (кроме той, в которую никто не поверит), а потому я предвижу Большие Неприятности. Аресты. Расследования. Обвинения. Пансионат для престарелых. Интернат для подростков. Судебные акты. Тесты ДНК. Сообщения в прессе…

Разработанный мною план мог бы спокойно воплотиться в жизнь через день-другой. Я бы набрался смелости и продумал все детали, а потом отправил бы письмо Паю и сделал всё остальное.

Только теперь на это нет времени. Я под кухонным арестом с неулыбчивой полной женщиной-полицейским и должен действовать без промедления.

Сейчас ранний вечер, в это время обычно просыпается Алан Ширер, и я уже слышу, как он скребётся в своей картонной коробке. Я подхожу к нему, достаю из коробки и показываю сотруднице полиции. И она просто тает. Её взгляд смягчается, а от улыбки на щеках появляются ямочки.

– Оу-у-у-у-у-у-уи-и-и! – произносит она (честно – этот возглас длится вечность, а в заключение она взвизгивает). – Он прелестный! Как его зовут?

Я называю ей имя, и она хихикает. Потом я пускаю Алана Ширера побегать по её рукам – она в полном восторге. Что ж, пока всё идёт неплохо.

Переходим к следующему этапу.

– Сейчас я посажу его обратно в коробку, – говорю я и, убедившись, что она меня услышала, беру хомяка у неё из рук. Повернувшись к ней спиной, я иду к коробке, держа Алана Ширера в правой руке. Левой рукой я оттягиваю карман куртки и, наклонившись над коробкой, делаю вид, что сажаю хомяка туда, но вместо этого опускаю его к себе в карман.

– Ну вот и отлично, дружок! – говорю я и даже немного поворачиваю голову, будто бы наблюдая за ним.

Максимально спокойно я сообщаю сотруднице полиции:

– Мне нужно в туалет, – и, не торопясь, иду из кухни через прихожую в туалет внизу.

По моим подсчётам, у меня есть около двух минут или даже меньше. Вот что должно сейчас происходить на кухне. Полная женщина-полицейский просто влюбилась в Алана Ширера. Она не сможет устоять и подойдёт к коробке посмотреть на него. Его там не окажется. Она поднимет подстилку и заглянет под маленькую коробочку, с которой хомяк обычно играет. Потом решит, что он выбрался из коробки по пластиковой линейке, как по лесенке. Линейку я предусмотрительно поставил внутрь коробки. Понимая, что она осталась за главную, женщина будет отчаянно искать хомяка в надежде успеть до моего возвращения.

Две минуты? Максимум. Тем временем я уже открыл маленькое туалетное окошко – хоть и с трудом, но я в него протиснусь. Задача в том, чтобы не придавить Алана Ширера.

Очень быстро я снимаю со стены рулон туалетной бумаги и отрываю от него длинную полоску. Я скручиваю из бумаги верёвку, привязываю её к картонному тубусу и запихиваю туда хомяка, закрывая его с обеих сторон бумажными шариками. Бедный Алан Ширер! Но ему придётся потерпеть всего несколько секунд. Я встаю на крышку унитаза и, удерживая один конец бумажной верёвки, опускаю рулон на землю за окном.