Путевые впечатления. Юг Франции

Следующее утро мы посвятили тому, чтобы обойти стены города и осмотреть его изнутри. Первое занятие отняло у нас примерно сорок минут, а второе — часа два. Стены, как я уже говорил, сохранились превосходно; что касается города, то он ничем не примечателен, а его церкви Серых и Белых Кающихся не заслуживают ни того, чтобы их именовали историческими памятниками, ни того, чтобы тратили время на их осмотр.

В три часа пополудни мы распрощались с нашим провожатым; гостеприимный до конца, он не расстался с нами, пока не посадил нас в перевозное судно, которое направлялось в Бокер и по пути должно было высадить нас в Сен-Жиле.

ФЕРРАДА

Бокерский канал тянется вдоль Малой Роны, и, следовательно, примыкает к Камаргу. К несчастью, из-за того что он проложен между двумя дамбами высотой в двенадцать-пятнадцать футов каждая, из нашего судна нельзя было увидеть ничего, кроме двух тянувших его лошадей и погонявшего их крестьянина. Исчерпав все подсказанные нашим воображением возможности обозреть пейзаж и осознав, что нам это не удастся, мы смирились со своей участью и, устроившись за столом, занялись каждый своим делом: Жаден наносил последние штрихи на свой набросок Эгморта, а я приводил в порядок записи, накопившиеся у меня за те два дня, что мы там провели. Путешествие на подобном судне удобно тем, что движение его совсем не чувствуется и во время поездки можно писать и рисовать. Правда, общество там собирается такое, что обычно оно мало располагает к раздумьям, но на этот раз мы были на борту судна почти одни, а потому, делая записи и рисуя, незаметно для себя добрались до Сен-Жиля.

Древнее название Сен-Жиля — Рода, а Рода — это один из двух городов, построенных родосцами, которые, если наши читатели припомнят, пытались вслед за финикийцами насаждать цивилизацию в Галлии. Один из его епископов, носивший латинское имя Эгидий, переделанное на французский лад в Жиля, был покровителем христианского города, в котором, впрочем, не осталось никаких памятников античности, за исключением нескольких надгробных надписей, нескольких стволов от мраморных колонн и двух или трех капителей из порфира. Зато церковь Сен-Жиль представляет собой самый совершенный образчик византийского искусства из всех, какие сохранились во Франции, а возможно, и во всей Европе.

Эта церковь знаменита не только своими архитектурными достоинствами, но и связанными с ней историческими событиями: именно возле ее паперти Раймунд VI Старый, племянник короля Людовика Молодого и зять короля Ричарда Львиное Сердце, с веревкой на шее, босой и в рубахе, отрекся от вальденсской ереси и прилюдно покаялся в умерщвлении Петра де Кастельно, легата папы Иннокентия III, ибо если даже тот был убит не по приказу графа, то он, по крайней мере, не помешал этому злодеянию и не взял на себя труд наказать убийц.

Под базиликой расположена подземная церковь, не менее интересная, чем та, что стоит сверху. В ней находятся две кровавые реликвии религиозной распри — гробница Петра де Кастельно, убитого вальденсами, и колодец, куда протестанты бросали детей из церковного хора, которые, падая туда, кричали: «Hosanna! Christe, fili Dei, miserere nobis!^[51]»

Посещение церкви и изучение всех ее достопримечательностей заняло у нас все утро субботы, так что мы смогли отправиться в Ним только в два часа, причем пешком: городок Сен-Жиль не смог нам предоставить внаем ни кабриолета, ни лошадей.

К счастью, дорога длиной в четыре льё не была тем, что могло нас испугать; напротив, мы с большим удовольствием воспользовались возможностью шаг за шагом знакомиться с местностью; я даже полагаю, что, будь у нас возможность носить с собой багаж, необходимый для путешествия в течение целого года, мы бы никогда не прибегали к какому-либо иному способу передвижения. И в самом деле, я обращаюсь ко всем, кто путешествовал, держа под мышкой альбом для стихов, а на плече — папку для рисунков: скажите, есть ли на свете большее счастье, чем эта бродячая жизнь, свободная от всего; когда можно пойти в любую сторону горизонта, куда глянется; остановиться там, где найдется что-то интересное; без всяких сожалений тронуться в путь, едва наскучит, унося в себе богатство прошедшего дня и не опасаясь дня завтрашнего, зная, что каждый рассвет принесет с собой росу, каждый полдень одарит солнцем, а каждый вечер — сумерками и прохладой? Я никогда не могу понять тех, кто, имея возможность путешествовать всегда, не делает этого почти никогда.