Путевые впечатления. Юг Франции

Когда я вернулся в гостиницу, в ушах у меня еще стояли эти крики, дававшие знать, каким должен быть этот народ в гневе, если он так страшен в своей радости. Тем не менее в будние дни Ним тих и пустынен: высунув голову в окно, вы увидите не больше трех или четырех человек на всей улице. Дело в том, что рабочий люд здесь, почти сплошь состоящий из ткачей шелка и бумажных тканей, проводит всю жизнь в мастерских или подвалах и выходит из своих потаенных жилищ, где он чахнет от унылой работы, только в дни бунта или праздника. Вот почему и мужчины и женщины так быстро угасают в этой наполненной смрадом и пылью атмосфере, где возбуждаются политические страсти и где вечно кипит религиозная вражда. Вот почему язык жителей Нима одновременно грустен и красочен, грозен и поэтичен. За месяц до нашего приезда произошло несколько сходок: рабочие требовали прибавки жалованья, а фабриканты им отказывали. Долго тянулись безрезультатные переговоры между бедняками, просившими прибавить им несколько су, необходимых им для жизни, и богачами, не желавшими на это согласиться. И тогда один из рабочих воскликнул с мрачным отчаянием: «О Господь мой! О Господь мой! Обрушь с Небес огонь и пепел и пусть всему этому придет конец!»

Рассказывая историю массовых убийств в Авиньоне, я упоминал и о резне в Ниме. Те же самые причины привели здесь к тем же самым последствиям, та же вражда оттачивала кинжалы, то же золото оплачивало пролитую кровь. Но на целый город — ни на Авиньон, ни на Ним — нельзя возлагать ответственность за злодеяния отдельных лиц. Самим роялистам память о Трестайоне ненавистна так же, как память о Фарже, Рокфоре и Пуантю. Дом, принадлежавший этому негодяю, стоит покинутый и необитаемый, как проклятое место; путешественникам показывают, как он обращается в руины посреди заброшенного неплодоносящего сада.

Впрочем, после Июльской революции эта вражда заметно утихла. Хотя утверждают, что в какой-то момент правительство чуть было не погубило все, приказав разрушить распятия. Протестанты, которых новое политическое движение сделало победителями, заперлись по домам, вместо того чтобы приветствовать это решение, и предоставили жандармам нести всю ответственность за совершаемую ими кощунственную работу. Жандармы с ней справились, проявив при этом добросовестность, какую они всегда выказывают в делах подобного рода. Распятия разрушили, и несколько старушек были растоптаны копытами лошадей. Снова день или два на улицах Нима лились кровь и слезы, но жаркое солнце Юга быстро их высушило. Сегодня как будто воспоминания о 1815 годе и 1830-м стали забываться. Дай-то Бог!

В Ниме проживают пятнадцать тысяч протестантов и тридцать тысяч католиков.

Среди всех дел, какими был занят наш день, мы не успели еще посетить Квадратный Дом, который считается шедевром античной архитектуры Нима и о котором кардинал Альберони говорил, что его следует поместить в золотой футляр. Вероятно, такого же мнения придерживались Людовик XIV и Наполеон, всерьез вознамерившиеся перенести в Париж это чудо искусства второго века; однако каменные основания, поддерживавшие его в течение десяти веков, так глубоко ушли в землю, что от этого замысла пришлось отказаться. Людовик XIV забыл об этом проекте, танцуя на оперной сцене, а Наполеон — одерживая победу в битве при Эйлау. Как нам ни хотелось поскорее увидеть эту жемчужину, пленившую и короля и императора, время было уже позднее, и мы отложили свое посещение на следующее утро.

На следующий день Ребуль, как он и обещал, пришел к нам в восемь часов утра. Мы дали распоряжения хозяину гостиницы и кучеру приготовить к нашему возвращению: одному — обед, другому — экипаж, а сами двинулись в путь, чтобы осмотреть римское чудо.

Не знаю, возможно, дело было в том, что мы вышли к Квадратному Дому по улице, со стороны которой он выглядел не в самом благоприятном свете, но по первому взгляду этот исторический памятник не соответствовал тому представлению о нем, какое у меня сложилось заранее; он показался мне маленьким в сравнении с Аренами, и я прекрасно понял, почему, увидев это сооружение, Наполеон мог возыметь желание унести его — подобно тем средневековым зодчим, которых изображают держащими на ладони их кафедральные соборы. Колонны, выступающие из стены, казалось, испытывали недостаток в воздухе и производили весьма слабое впечатление: капители у них были слишком короткими для тех стволов, какие их поддерживали, а карниз был перегружен украшениями. На самом деле один лишь портик был безупречен и выглядел необычайно величественным и красивым.

В Квадратном Доме разместился музей Нима; но поскольку внутреннее помещение этого храма не очень просторно, то некоторые архитектурные фрагменты, найденные во время раскопок, были размещены вокруг него. Внутри здания находятся лишь те экспонаты, которые считаются самыми ценными, и среди них знаменитые орлы, поддерживающие гирлянду.