Путевые впечатления. Юг Франции

При первом моем выстреле наш провожатый напомнил мне, что, согласно правилам, установленным полицией, охотиться на территории городов запрещено; однако, поскольку я, невзирая на его предупреждения, спустя несколько минут выстрелил снова, он не счел своим долгом продолжать наставления; правда, увидев последствия моей стрельбы, он заметил, что я довольно хороший стрелок, и вознамерился обратить в свою пользу доказательство моей сноровки, которое я имел неосторожность ему предъявить.

И потому, когда мы потребовали счет, истребив перед этим весь обед, за исключением одного блюда, которое просто нельзя было раскусить и которое поэтому было передано Милорду, но и он в свою очередь после нескольких безуспешных попыток сделать это отказался от него, наш хозяин произнес:

— Так вы, господа, охотники?

— Вы, однако, могли в этом убедиться, — ответил я.

— Если вы окажете мне честь и переночуете у меня, то завтра я предложу вам такую охоту, какую вы никогда не видели.

— Черт побери! — воскликнул я.

— Ну и шутник! — проворчал Жаден.

— Нет, господа, все так и есть, как я имел честь вам сказать.

— А что это за охота? — спросил я.

— Охота на турпанов, на Берских лиманах.

— Турпан? А что это такое?

— Та птица, которую я вам подал в виде рагу.

— И которую даже Милорд не стал есть? Нечего сказать, хорошая дичь!

— Но ведь господам известно, что охотятся не ради самой дичи, а ради удовольствия ее подстрелить.

— Что верно, то верно! Так что вы предлагаете?

— Завтра состоится большая охота в Мартиге; если вы отправитесь отсюда в шесть утра, то успеете принять в ней участие. Я дам вам письмо к моему кузену: он помощник мэра города Бер.

— Верно, такой же плут, как ты, — промолвил Жаден.

— Что вы сказали? — переспросил трактирщик, услышав его слова, но не разобрав их.

— Да ничего, — откликнулся я. — Итак, вы говорите…

— Я говорю, сударь, что, когда вы будете возвращаться через город Бук, вы расскажете мне о своей охоте.

— Как он носится со своим городом, — заметил Жаден.

— А что нам тут делать сегодня вечером?

— Сударь, вы ведь художник? — спросил трактирщик, приветливо кланяясь Жадену.

— К вашим услугам, дружище!

— Так вот, сударь, этим вечером вы могли бы зарисовать порт.

— А что, в самом деле, — обратился я к Жадену, — дело вам на вечер намечено. Ну а я приведу в порядок мои заметки, и так как вставать нам завтра придется часов в пять, то ляжем пораньше.

— Как вам угодно, — согласился Жаден, — но должен вас предупредить, что мы находимся в разбойничьем притоне.

— Итак, решено: мы остаемся, — объявил я хозяину. — Напишите письмо и приготовьте нам постели.

Несмотря на предсказания Жадена, ночь прошла без всяких происшествий. В пять часов утра хозяин нас разбудил.

— Письмо готово? — спросил я у него.

— По правде сказать, сударь, — произнес трактирщик, — я рассудил, что перевозное судно сегодня не придет, так что, вероятно, путешественников в городе Бук не будет. Я заложил лошадь в повозку, снял с крюка свое ружье, и, если только вы, господа, не сочтете меня недостойным вашего общества и позволите мне сопровождать вас, я предложу вам два места в повозке: вы доберетесь до Мартига более свежими и в лучшем настроении, чем проделав всю дорогу пешком.

— Ну-ну! — воскликнул я.

— Дружище, — сказал Жаден, подходя к хозяину, — мне следует принести вам извинения: я плохо о вас думал. Дайте-ка мне понюшку табака.

— И откройте бутылку кагора! — добавил я.

Трактирщик предложил Жадену понюшку табака и пошел открывать заказанную бутылку вина.

— Ну?! Что вы теперь думаете о нашем хозяине? — спросил я у Жадена.

— И он, и его город навсегда останутся в моем сердце!

Через десять минут мы катили по дороге в Мартиг и приехали туда к рассвету.

Никогда еще мне еще не приходилось видеть картину своеобразнее той, что являла собой эта маленькая деревня, расположенная между лиманом Бер и каналом Бук и построенная не на берегу моря, а в самом море. Мартиг по отношению к Венеции — то же, что хорошенькая крестьяночка по отношению к знатной даме: недостает лишь прихоти короля, чтобы превратить эту селянку в королеву.

Мартиг, как утверждают, был основан Марием. В честь прорицательницы Марфы, следовавшей за ним повсюду, как все знают, римский полководец дал селению название, которое оно носит до наших дней. Возможно, подобная этимология не слишком точная, но, как известно, этимология — это такая теплица, где распускаются самые причудливые цветы.

Прежде всего в Мартиге поражает его живописный вид — его улочки, изрезанные каналами, устланные водорослями, которые пахнут морем; его перекрестки, где встречаются лодки, подобно тому как в других селениях встречаются телеги. То там, то здесь виднеются остовы кораблей; застывает смола, сушатся сети. Селение напоминает огромное судно, на котором все ловят рыбу: мужчины — сетями, женщины — на удочку, дети — руками; рыбу ловят на улицах, с мостов, из окон, — и рыба, всякий раз другая и всякий раз глупая, продолжает ловиться в одном и том же месте и одними и теми же способами вот уже две тысячи лет.