Путевые впечатления. Юг Франции

Рыбак возглавил шествие, и трое беглецов последовали за ним, храня молчание; уже через минуту они прошли мимо шпалер, увитых синими листьями, и по лестнице поднялись на крыльцо; папаша Бускье толкнул дверь, и она отворилась.

— О дьявол! — воскликнул Виктор. — Если эта дверь запирается только так, тебе стоило бы отвести нас в другое место.

— Мы ее забаррикадируем изнутри, — предложила Габриель.

— О, ни в коем случае, милая дама, — вмешался рыбак, — это вас немедленно выдаст. Нет-нет; они привыкли видеть, что на двери нет запоров, так что оставьте ее как есть; в этом случае они не увидят никаких изменений и, возможно, ничего не заподозрят.

— А вы полагаете, что они появятся? — робко спросила Клер.

— Может, придут, а может, и нет! Эти черти итальянцы взбалмошны, как морские свиньи, — о них ничего нельзя знать заранее. В любом случае я уж постараюсь накормить их получше, чтобы удержать в своем доме.

— А вот это избавит тебя от расходов на ужин, которым ты их накормишь, — произнес Виктор, всунув две золотые монеты в руку папаши Бускье.

— Ах, в этом нет нужды, господин Виктор; это лишает меня удовольствия оказать вам услугу во имя любви к Господу Богу. Однако я не буду отвечать вам отказом, так как это было бы с моей стороны непорядочно.

— Ну да ладно, клади их себе в карман и сторожи нас хорошенько!

— Да, да, но только не закрывайте двери, слышите?!

— Решено, будь спокоен!

— Ну, тогда желаю удачи! Кстати, сударыни, — произнес рыбак, возвращаясь обратно, — если вы знаете какие-нибудь действенные молитвы… Я не смею вам советовать, но сейчас неплохо было бы их произнести.

Потом, словно испуганный собственной смелостью, папаша Боскье, кивнув и взмахнув рукой на прощание, поторопился уйти.

Оставшись в доме одни, Виктор и его спутницы стали передвигаться там ощупью, так как в нижней зале, где они находились, на глаза рассчитывать не приходилось: зажечь какую-нибудь свечу означало бы выдать себя. Оставалось действовать вслепую. Продолжая поиски, Виктор слышал биение сердец своих спутниц, и ему казалось, что он распознает сердцебиение Клер.

Наконец, он обнаружил лестницу.

— Сюда! — позвал он.

Обе дамы поспешили на звук его голоса. Протянутую руку Виктора ухватила чья-то дрожащая ручка и, несомненно от испуга, крепко ее сжала. Виктору не приходилось спрашивать, чья это была рука.

— Следуйте за нами, сударыня, — сказал он, повернувшись в ту сторону, где, по его мнению, находилась Габриель, — мы у подножия лестницы.

— Тогда поднимайтесь, — ответила г-жа де Лаваль, — я держусь за платье Клер.

— А что вы ищете, тетушка? — спросила девушка.

— Ничего особенного: я уронила платок.

— Я тотчас спущусь и отыщу его, — успокоил ее Виктор.

Они поднялись по узкой и темной лестнице, которая вела на верхние этажи, и стали ощупью отыскивать дверь в какую-нибудь комнату, а затем вошли в первую попавшуюся, намереваясь пробыть там до тех пор, пока не успокоится море. В полной тьме они не могли понять, насколько обстановка этой комнаты достойна их, но почувствовали себя счастливыми, обнаружив под рукой что-то мягкое, набитое ватой и похожее на перину.

— Виктор, — произнесла Габриель, — если вы спуститесь вниз, мы попробуем немного отдохнуть.

— Ведь вы будете нас охранять, не правда ли? — спросила Клер.

— Вы можете полностью на меня положиться, мадемуазель, — отвечал Виктор. — Ручаюсь, что ни один часовой не был столь надежным на своем посту, каким буду я.

— И попытайтесь отыскать мой платок, ведь он может выдать наше присутствие.

— Иду! — произнес Виктор.

Было слышно, как он спускается по лестнице.

Молодой человек искал платок в течение четверти часа, но так и не нашел его.

В это время женщины сняли с себя платья, ибо в них лечь в постель было невозможно.

— Представляете, тетушка, в каком беспокойстве, должно быть, пребывает сейчас господин де Лаваль? — сказала Клер.

— Полно! Это как раз то, что случается на войне, — отвечала Габриель. — Господин де Лаваль решил, что мы погибли, а так как он находится в карауле у башни Святой Павлы, у него нет времени нас оплакивать. Как бы мне хотелось иметь зеркало.

— Зеркало? Зачем оно вам, тетушка?

— Чтобы привести в порядок волосы: они, должно быть, в ужасном состоянии.

— Даже если бы у вас было зеркало, тетушка, вряд ли бы оно послужило вам в темноте, которая нас окружает.

— Да, но луна так чудно светит, что если чуть приоткрыть окно, то все будет видно как днем. Распахни немного ставни, Клер!

— Ах, тетушка, это так неосторожно!

— Ничего страшного! Лишь бы видеть отсюда, все ли спокойно.

Клер повиновалась, и луч ночного света проник в комнату, осветив очаровательную головку стоявшей у окна молодой девушки: можно было подумать, что это сама Амфитрита, белокурая царица моря, с любовью взирает на дикую красоту своих владений.

Тем временем Габриель отыскала нужный ей предмет и, встав немного позади Клер, но в том же луче света, привела в порядок свои волосы.