Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Известно, что если даже человек обладает самым могучим сложением, то после двух тысяч двухсот или двух тысяч трехсот ударов у него наступает смерть, однако совесть судей спокойна. Почему у того, кто подвергается этому наказанию, не хватает сил выстоять до конца? Это его дело, а не дело судьи, вынесшего ему приговор.

Один из этих скелетов, кости которых поныне несут на себе отпечаток телесных страданий, большой, а другой — маленький. Они принадлежат двум убийцам, которых совершенные ими злодеяния сделали известными во всей Казанской губернии.

Высокий, солдат-дезертир, беглый каторжник, звался Чайкиным.

Низкорослый, простой крестьянин, но не без способностей, носил фамилию Быков.

Судьбе было угодно, чтобы они встретились и высоко оценили друг друга. Из такой взаимной оценки родилось товарищество, и товарищество это десять лет держало в страхе Казань и ее окрестности.

Вот каким образом и при каких обстоятельствах члены товарищества были вынуждены свернуть свою деятельность.

Под стенами Кремля есть небольшая часовня, относящаяся к одной из монашеских обителей.

Эта небольшая часовня чрезвычайно знаменита.

Каждый день там служит службу монах.

Бедному пономарю по имени Федор, дурачку, было поручено собирать там во время богослужения пожертвования. Церковь славилась своей святостью, и пожертвования, как считалось, были очень щедрыми.

Чайкин, тот из двоих, который прежде был солдатом, решил, что бедный пономарь собирает пожертвования для себя и, несмотря на кажущуюся бедность, весьма богат.

Федор жил в небольшой лачуге, примыкавшей к часовне.

Как-то раз монах, пришедший совершить богослужение, тщетно прождал пономаря. Потеряв терпение, он решил сходить за ним в его жилище и обнаружил его там, окровавленного, на кровати.

Бедного дурачка любили. Он никогда не покидал церкви, и потому народ, унаследовавший некоторые восточные суеверия, считал его святым.

Ну а после того, как он умер столь трагической смертью, его стали считать мучеником.

Монахи рассудили, что будет неуместно опровергать это убеждение, способное лишь делать честь их монастырю.

Они выставили беднягу на всеобщее обозрение, но, к великому удивлению медиков, тело, не тронутое трупным окоченением и разложением, на восьмой день выглядело таким же свежим, как и в первый.

Более того, раны на нем оставались ярко-красными и по-прежнему кровоточили.

В народе заговорили о чуде.

Были проведены все возможные розыски убийцы, но они оказались тщетными, как вдруг, на восьмой день после убийства, к начальнику полиции пришел какой-то человек и заявил, что убийца — это он.

Человек этот был Чайкин.

Вот что побудило его к такому опрометчивому поступку.

Во-первых, в ночь преступления, когда Чайкин понял, что совершенное им убийство бессмысленно, так как в доме у бедного пономаря не нашлось ни копейки, он совершенно потерял голову и, натыкаясь на окружавшие его стены, тщетно пытался обнаружить выход.

И тогда покойник, приподнявшись на кровати, рукой указал ему на дверь.

Уже это заставило Чайкина сильно призадуматься.

На следующую ночь он проснулся и, ощутив, что у него влажные руки, увидел, что они были в крови.

То же самое происходило несколько ночей подряд.

Тогда он бежал из Казани и укрылся в деревне.

Однако это поразительное явление повторилось.

Вдобавок, молва о чуде дошла и до этой деревни. На седьмой день один крестьянин рассказал Чайкину, что сам видел труп пономаря, что труп совсем свежий и что раны на нем по-прежнему кровоточат.

— Чему тут удивляться, — сказал убийца, — раз у меня каждую ночь руки в крови!

И, сломленный угрызениями совести, он пошел к начальнику полиции и донес на себя.

Однако в беседе с ним начальник полиции высказался в том смысле, что донос на себя — поступок, несомненно, похвальный, но, дабы его довершить и полностью искупить свои злодеяния, Чайкин должен донести еще и на товарища.

Это представлялось Чайкину менее логичным: Быков не имел ни малейшего отношения к убийству Федора.

Но поскольку чудо, происходившее с его руками, которые покрывались кровью, продолжалось, а чудо, творившееся с выставленным мертвым телом, по-прежнему можно было наблюдать, Чайкин понял, что с этим надо покончить, и не только донес на товарища, но даже подсказал, как его поймать.

Быков был пойман; обоих судили и приговорили к трем тысячам ударов шпицрутенами.

Чайкин, высокий, тощий и ослабевший от угрызений совести, скончался на две тысячи двести двадцать первом ударе.

Быков, низкорослый, коренастый и нераскаявшийся, продержался до две тысячи четырехсотого.

Оба трупа по праву принадлежали анатомическому театру. Студенты сделали из них прекрасные чистые скелеты и подарили их университету.

Само собой разумеется, что в тот день, когда убийца Федора умер, у покойника прекратилось кровотечение, продолжавшееся тридцать два дня, и труп окоченел.

После такого знака свыше было сочтено разумным предать тело земле.

Бедного дурачка похоронили в часовне, и время от времени, когда рвение верующих слабеет, он творит там чудеса.

В университете к нам присоединился полицмейстер, пришедший предложить мне свои услуги.