Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Этот казачий кордон проходит через два десятка небольших озер, одинаковых если и не по своему происхождению, то по своей природе, доходит до Каспийского моря и тянется вдоль всего его берега, напоминая по форме фигурное украшение арки, в центре которого стоит Астрахань, и охраняя одновременно соляные и рыбные промыслы.

В ту минуту, когда я уже намеревался лечь на свой тулуп, явился казак с запиской от генерала Беклемишева и великолепной белой папахой. Папаха — это головной убор из каракуля, по форме напоминающий шапки наших гусар, но не такой жесткий.

Папаха предназначалась для того, чтобы я мог защитить голову от ночного холода, что и разъяснялось в записке.

Эта великолепная шапка привлекла мое внимание, когда я увидел ее на голове генерала и два или три раза невольно взглянул на нее.

Генерал, заметив направление моих взглядов, догадался, что мне страстно захотелось иметь подобный головной убор, и прислал его мне.

Никогда не бросайте дважды взгляд на вещь, принадлежащую русскому человеку, иначе, как бы ни была она ему дорога, он вам ее подарит!

Благодаря чуткости генерала Беклемишева я в ту же ночь, первую, проведенную мною на бивуаке, смог применить на практике одно из гигиенических предписаний жителей Востока — держать голову в тепле.

Второе предписание — держать ноги в холоде — исполнилось само собой благодаря ветру, дувшему сквозь щели палатки.

Западная гигиена требует прямо противоположного.

На следующий день, в девять часов утра, генерал Беклемишев прислал к нам вестового с сообщением, что завтрак нас уже ждет.

Мы тотчас же откликнулись на приглашение.

Выйдя из-за стола, мы нашли лошадей уже оседланными и взнузданными, нашу палатку погруженной, а эскорт готовым двинуться в путь.

Три часа ушло у нас на то, чтобы обогнуть один из берегов озера, образующий огромный полукруг. Вид местности был везде один и тот же: неизменный порыжевший вереск поблизости от соленой воды. Можно было подумать, что вереск цветет, но ничего подобного: просто само растение, выгорая на солнце, меняет цвет.

Нигде ни малейший пригорок не возвышается над огромным пространством воды, которое тянется на три с половиной льё в длину и на два льё в ширину.

На расстоянии десяти — двенадцати верст один от другого видны небольшие, по три человека, казачьи посты с маленькими конюшнями для трех лошадей. Этих постов, как бы малы они ни были, достаточно для охраны озера. Господа киргизы никогда не позволяют себе вооруженных нападений, как это делают черкесы, чеченцы и лезгины.

Около двух часов пополудни мы остановились на берегу второго озера, которое не имеет имени, хотя оно не менее пяти льё в окружности.

Оно расположено на полпути от озера Эльтон к озеру Бестужев-Богдо.

Обед нам накрыли под сводом нашей палатки, которая опередила нас и была уже поставлена на берегу озера.

Ничто не способно дать представления — я не могу удержаться, чтобы не повторить этого, — о том глубоком унынии, какое внушают эти бескрайние равнины, гладкие, словно море в дни штиля, и не устраивающие путешественникам даже такого развлечения, как буря, если только не брать в расчет песчаные бури.

Правда, мы знакомились со степью в неблагоприятное для нее время, когда она иссушена первыми зимними ветрами. Весной, когда полынь в ней повсюду зеленая, ромашки — желтые, а вереск — розовый, это уже не степь, а луга.

Когда обед закончился, у нас еще оставалось три часа светлого времени, и, поторопив наших лошадей, мы имели шанс остановиться на ночлег в Ставке Карайской, маленьком местечке с четырьмя десятками домов, и тогда на следующий день, к вечеру, могли бы уже быть в Царицыне.

Ставка Карайская, как я только сказал, состояла из четырех десятков домов, из которых шесть — восемь принадлежат администрации и служащим.

Остальные принадлежат армянам и представляют собой меблированные комнаты.

Именно там и живут все русские офицеры, командующие этим казачьим кордоном.

Так что на предстоящую ночь я получил в свое распоряжение меблированную комнату.

Обстановка ее состояла из плетеного соломенного стула, деревянной кушетки, стола, покрытого клеенкой, портрета императора Александра II с семьей и составляющего ему пару портрета Наполеона I в золотых эполетах с блестками.

О нашем ужине позаботился генерал, заказав его в местном ресторане.

Этот ресторан владел бильярдным столом, воспринимавшимся в Ставке Карайской как главное развлечение.

Так что он всегда был расписан на два-три дня вперед.

Да и в самом деле, чем могут развлечься два десятка офицеров, живущих в этих степях оторванными от всего мира, посреди равнин, в которых нет дичи, у озера, в котором нет рыбы?

Они, конечно, вправе доставить себе удовольствие, наблюдая, как добывают соль.

Это может быть интересно в течение нескольких первых часов, но уже через месяц становится невыносимо однообразным. А вообразите, что с ними происходит через год!

После ужина мы прошли вокруг бильярда, точно так же как после завтрака проехали вокруг озера.