Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Чин военного инженера дает ему право строить пароходы.

И поскольку на постройке парохода он зарабатывает сто, а возможно, и двести тысяч франков, он пользуется этим правом и строит как можно больше пароходов.

Он ничего не понимает в строительстве пароходов, но будет строить их до тех пор, пока хоть немного этому не научится.

Такое обучение военного инженера обойдется русскому правительству в пять или шесть миллионов — но какое это имеет значение! Правительство могло бы заказывать пароходы акционерным компаниям: пароходы обошлись бы ему тогда на сто или двести тысяч дешевле, и платить за них следовало бы лишь в том случае, если бы они способны были ходить.

Но это было бы слишком просто, а доход приносит только сложное.

К тому же это нарушило бы какой-нибудь механизм административной машины, а всякое может произойти, если один из механизмов так хорошо налаженной машины окажется нарушенным!

Сами русские рассказывают о неслыханном воровстве, совершаемом государственными ведомствами, в особенности ведомствами военными.

Все знают об этом воровстве, знают и воров, но, тем не менее, воры продолжают воровать, и воровство становится все более открытым.

Единственный человек, который ничего не знает ни о воровстве, ни о ворах, — это император.

В царствование его величества Николая I, в особенности во время Крымской войны, кражи достигли таких размеров и такой оригинальности, что они обнаруживают у тех, кто их совершал, величайшее богатство воображения.

Попытаемся вернуть доброе имя Неаполю, доказав, что воры есть не только на юге, но и на севере, не только в Неаполе, но и в Санкт-Петербурге.

Мы говорим здесь не о мелких кражах, состоящих в том, чтобы стащить платок, табакерку или даже часы.

Мы говорим о тех огромных кражах, которые не только обогащают вора, но и приносят ему дворянское звание и которые хорошо воспитанные люди называют спекуляциями.

Вообще говоря, в России самые выгодные спекуляции такого рода связаны с крупным рогатым скотом.

Русские спекулянты должны были бы, подобно египтянам времен фараонов и Птолемеев, воздвигать алтари, посвященные быку Апису.

К примеру, во время Крымской войны управляющие компании "Воловьи ряды", снабжавшей армейские части мясом, получали от главного начальника военного ведомства пятьсот волов, а расписку в получении давали на шестьсот.

Таким образом, начальник ведомства сразу же, с рук на руки, приобретал сто волов, стоивших примерно сорок тысяч франков.

Пятьсот волов оставалось у компании.

Сейчас мы увидим, сколько из этих пятисот волов достанется солдатам.

Что же касается недостающих ста волов, то добыть их тем или иным путем было уже делом компании.

Если управляющие компании, перегонявшие скот к месту назначения, не могли довести численность стада до шестисот голов, присваивая волов, оказывавшихся у них под рукой в тех местностях, где в пути полагалось делать остановку, они заставляли старосту какой-нибудь деревушки дать им свидетельство о смерти одного вола; это стоило рубль. За четыреста рублей, то есть за тысячу шестьсот — тысячу семьсот франков, они получали сто таких свидетельств.

Один офицер рассказывал мне, что во время отступления русских войск от берегов Дуная он видел, как на протяжении трехсот или четырехсот верст управляющий этой компании вез в телеге замороженного мертвого вола. В каждой деревне он заставлял выдать ему свидетельство о смерти вола и продавал одного живого вола, набивая, таким образом, свой карман деньгами, но оставляя солдатские желудки пустыми.

Из пятисот волов, переданных компании, солдаты не съедали и десяти.

Во время последней войны правительство получило официальный рапорт, где сообщалось, что собрана партия из тысячи восьмисот волов по сто пятьдесят рублей за голову.

Возможно, это было несколько дороговато, но во время войны не приходится торговаться.

Эти тысяча восемьсот волов были куплены, и следовало их кормить.

Их кормили в течение пяти месяцев.

Однако пять месяцев спустя был заключен мир, и надобность в этих волах отпала: их забили.

Волы были забиты, и следовало их засолить.

Купили соль.

Каждый из этих невероятных быков, с учетом покупки, прокорма и засола, обошелся в триста рублей (тысячу двести франков).

В целом это составило примерно два миллиона франков.

Само собой разумеется, что ни один из этих волов никогда не существовал.

Калино — наш Калино, Калино-танцор, — который в 1853 году был ополченцем, рассказывал мне, как он шел со своей ротой из Нижнего Новгорода в Крым.

Капитану, командовавшему ротой, выделялось сто двадцать рублей в день на покупку волов, которые должны были идти на повседневное питание солдат.

Он купил вола в Нижнем.

Каждый раз, когда кто-нибудь из высшего начальства встречал эту роту на марше, командиру задавали один и тот же вопрос:

"А что это за вол, капитан?"

"Я купил этого вола сегодня утром, господин полковник (или господин генерал), и этим вечером мои солдаты его съедят" — отвечал командир.

И генерал или полковник говорили:

"Очень хорошо, капитан".

Вечером капитан вел свою роту кормиться: солдаты ели грибы, сдобренные свечным салом.