Путевые впечатления. В России. Часть вторая

"Я хочу, чтобы мне прислали мою собаку Мопра, моего арапа Нарцисса, мою скрипку, несколько романов и моюнемецкую Библию".

Но на этом все не закончилось, и, словно император был еще недостаточно унижен, Измайлов снял с него орденскую ленту.

Потом он посадил Петра III вместе с его любовницей и фаворитом в карету и отвез в Петергоф.

Императору пришлось проехать сквозь ряды солдат, встретивших его криками: "Да здравствует Екатерина!"

Карета остановилась перед главной лестницей. Император вышел первым, за ним последовала Елизавета Воронцова. Но едва лишь она ступила на землю, как ее схватили солдаты, сорвали с нее орденскую ленту Святой Екатерины и разорвали на ней одежду.

Гудович вышел вслед за ней; солдаты освистали его, но он обернулся и обозвал их трусами, предателями и негодяями.

Волна солдат подхватила и унесла его так же, как перед этим она унесла Елизавету Воронцову.

Император вошел во дворец один, рыдая от ярости. За ним следовали десять или двенадцать солдат.

— Раздевайся! — приказал ему один из них.

Тогда он отбросил шпагу, которая до этого все еще была при нем, и снял камзол.

— Дальше! Дальше! — кричали мятежники.

Ему пришлось снять с себя всю свою одежду.

В течение десяти минут, оставаясь босым, в одной рубашке, он подвергался издевательствам со стороны солдат.

Наконец ему бросили старый халат, который он надел; после этого он рухнул в кресло, опустив голову на руки, закрыв глаза и уши, словно хотел не видеть и не слышать то, что происходило вокруг.

Тем временем императрица принимала в парадной комнате придворных и составляла себе новый двор. Все, кто за три дня до этого окружал Петра III, теперь окружали ее.

Вся семья Воронцовых была здесь и стояла перед ней на коленях.

Княгиня Дашкова тоже встала на колени, как все ее родные, и, обращаясь к императрице, сказала:

— Государыня, вот вся моя семья, которую я приношу вам в жертву.

Императрица велела принести орденскую ленту и драгоценности Елизаветы Воронцовой и отдала то и другое ее сестре, которая без всяких колебаний приняла этот дар.

В эту минуту вошел Миних.

— Клянусь, государыня, — промолвил он, — я долго задавал себе вопрос, кто из вас мужчина, вы или Петр Третий, и, поскольку теперь со всей определенностью выяснилось, что это вы, я пришел к вам.

— Вы же хотели сражаться со мной, Миних, — сказала ему императрица.

— Да, государыня, — ответил он, — искренне признаюсь вам в этом, но теперь мой долг состоит в том, чтобы сражаться не против вас, а за вас.

— Но вы не говорите о советах, которые вы можете дать мне, Миних, и которые являются плодом тех знаний, какие приобретены вами за долгие годы, проведенные в делах мира и войны, а также в изгнании.

— Поскольку моя жизнь принадлежит вам, — отвечал Миних, — то весь опыт, который мне удалось приобрести в течение этой жизни, также принадлежит вам.

В тот же день Екатерина вернулась в Санкт-Петербург, и ее триумфальное возвращение было встречено с таким же ликованием, с каким ее провожали накануне.

На следующий день императрица отдала под командование Алексея Орлова четырех отборных офицеров и отряд спокойных и рассудительных солдат (это ее собственные слова), чтобы они отвезли императора в Ропшу.

В числе этих отборных офицеров, этих спокойных и рассудительных солдат был некто по имени Теплое, младший из князей Барятинских и поручик Потемкин — тот, что подал императрице темляк.

Через пять или шесть дней после приезда императора в Ропшу, 19 июля, Теплое и Алексей Орлов, оставив в передней Потемкина и Барятинского, вошли в спальню императора, которому только что подали завтрак, и заявили, что они хотят позавтракать вместе с ним.

По обычаю, принятому в России, вначале подали соления и водку.

Орлов подал императору стакан с отравленной водкой.

Петр III, не питая никаких подозрений, выпил его содержимое, и несколько минут спустя у него начались нестерпимые боли.

Тогда Алексей налил из той же бутылки второй стакан и хотел заставить императора выпить его.

Но император стал отбиваться и звать на помощь. Алексей Орлов, обладавший, как мы уже говорили, невероятной силой, бросился на него, опрокинул его на кровать, придавил коленом и стал сжимать ему горло, а в это время Теплое, как уверяют, воткнул ему в задний проход раскаленный на огне ружейный шомпол.

Крики, слышавшиеся вначале, стали ослабевать и, наконец затихли совсем.

Петр III, доверенный попечению четырех отборных офицеров и отряду спокойных и рассудительных солдат, умер, как сказала нам Екатерина, от геморроидального кровотечения, которое не повредило ему желудок, но вызвало воспаление кишечника.

В тот же день, когда императрица приступила к обеду, ей подали письмо; посланец извинился, что ввиду великой важности этого письма он беспокоит ее во время трапезы.

Письмо и в самом деле, как сейчас будет видно, содержало очень важное известие. Оно было от Алексея Орлова.

Он писал: