Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Как знать, в чужом краю погибну я, быть может? Его названия узнать мне не дано.

Там люди чуждые меня во гроб положат И на могильное его опустят дно.

Увижу ль рядом я в предсмертную минуту Хотя бы одного из дорогих друзей,

Кто утешеньями унял бы сердца смуту И боль души смягчил молитвою своей?

Кто верой твердою изгнал бы мрак неверья И выслушал слова прощальные мои,

Кто мира горнего мне приоткрыл бы двери,

Где ждет нас вечный дар божественной любви.

Прощальный мой привет я передал бы людям, Кто с первых дней моих учил меня добру.

Таким мой друг и я век благодарны будем:

Они не сдержат слез, когда я там умру.

Где смерть меня найдет? Да ведь не в этом дело, Там или здесь лежать останется мой прах! Божественной любви доверюсь я всецело, Надежда на нее преодолеет страх.

Не сомневаюсь я, что ты со мной повсюду,

Бог милосердия, Отец Небесный мой!

Надеюсь, что навек Тобой обласкан буду,

Что Ты подаришь мне в своем раю покой.

Что памятник?! — Тщета! Я не нуждаюсь в славе, Ученый и герой его достойны здесь.

И что мне монумент?! — Я на иное вправе:

В Небесном Царствии покой предвечный есть.

Лишь только ты, мой друг, меня не позабудь!

Я рад, что дружбою мы оба дорожили.

Тебе известен был страдальческий мой путь —

Так помни обо мне, когда усну в могиле.

Слезу твою приму как дань моей судьбе,

И станет мне она посмертною наградой.

Коль имя прозвучит мое в твоей мольбе,

То больших почестей мне на земле не надо!

О милая земля, как любящая мать,

Прими тогда мой прах в свое святое лоно!

Мне в глубине твоей придется долго спать По воле твоего извечного закона.

Лилей мой сон до дня, когда раздастся глас Всевышнего судьи, кто мертвых к жизни будит!

О вера сладкая, дай силы в горький час!

По истине своей пусть Бог нас, грешных, судит!^[6]

Что касается Францена, то под рукой у меня нет никаких его произведений, кроме тех, что приводит Мармье в своих очерках о поэтах Севера. И потому я позаимствую все у него — как прозаическую цитату, так и стихотворную. Да не посетует на это читатель. Вот что говорит наш ученый:

"Францен — поэт по натуре нежный, мечтательный, идиллический; он носит в себе целый мир мыслей и, как цветы, рассыпает их на своем пути. Стихов, сравнимых с его поэтическими произведениями, во Франции я не знаю, если не считать некоторых самых простых баллад Милъ-вуа. В Германии их можно было бы поставить в один ряд со стихами Хёльти и Маттиссона; в Англии им в некотором отношении близки иные элегии Бёрнса, но Бёрнс более глубок и разнообразен; если же искать им соответствие в Италии, то там не удастся найти ничего, кроме идиллий Метастазио".

Чтобы дать понятие о даровании поэта, Мармье перевел стихотворение Францена, носящее название "Единственный поцелуй".

Вот оно.

Уйдет корабль, от берега отчаля.