Радуга тяготения

– Ладно, ладно, рассказывай. Но я не уверен, что «Гардиан» заинтересуется. У меня, понимаешь ли, редакторы довольно-таки зануды.

Гусиная кожа стягивает ее голые грудки.

– Я как-то раз позировала для ракетной эмблемы. Может, видал. Красивая ведьмочка верхом на А4. Устаревшая метла на плече. Я была Королевой Красоты в 3/Art. Abt. (mot) 485[161].

– И ты правда ведьма?

– По-моему, склонности у меня есть. На Брокене уже бывал?

– Да я только что в город приехал.

– Я там бывала каждую Вальпургиеву ночь с первых месячных. Отведу тебя, если хочешь.

– Расскажи про этот – ну, «Шварцгерэт».

– Тебе же вроде неинтересно?

– Откуда мне знать, интересно или нет, если я даже не знаю, что мне должно или не должно быть интересно?

– Ты, наверное, и впрямь корреспондент. Словами ничего так жонглируешь.

Чичерин с ревом врывается через окно, его наган в кулаке плюется огнем. Чичерин приземляется на парашюте и укладывает Ленитропа одним приемом дзюдо. Чичерин въезжает прямо в комнату на танке «Иосиф Сталин» и разносит Ленитропа 76-миллиметровым снарядом. Спасибо, что задержала его, либхен, он шпион, ну, пока-пока, смотаюсь в Пенемюнде к роскошной польке с сиськами, что как ванильное мороженое, попозже загляну.

– По-моему, мне пора, – грит Ленитроп, – машинке надо новую ленту, карандаши отточить, ну, сама понимаешь…

– Говорю же, он сегодня не придет.

– Почему? На этот твой «Шварцгерэт» охотится?

– Нет. Он последних новостей не знает. Депеша из Штеттина пришла вчера.

– Не шифрованная, разумеется.

– А зачем?

– Вряд ли такая уж важная.

– Продается.

– Депеша?

– «S-Gerät», долдон. Его может добыть человек в Свинемюнде. Полмиллиона швейцарских франков, если охота купить. Каждый день до полудня ждет на Штранд-променаде. В белом костюме.

Ах вот оно что.

– Блоджетт Свиристель.

– Не сказано, как зовут. По-моему, не Свиристель. Тот к Средиземноморью поближе держится.

– А ты неплохо шаришь.

– Свиристель в Зоне – уже легенда. И Чичерин. Откуда мне знать – может, и ты. Тебя как зовут?

– Кэри Грант. Ли-ха, Ли-ха, Ли-ха… Слушай, Свинемюнде – это же в советской зоне.

– Ты прям как немец. Забудь границы. Забудь подразделения. Нету их.

– А солдаты есть.

– Это да. – Глядя на него. – Но это другое.

– А.

– Разберешься. Все зависло. Вацлав говорит – «междуцарствие». Надо просто плыть по течению.

– Поплыву-ка я отсюда, малыш. Пасип тебе за новости – и Шлакобери сымает перед тобой шляпу…

– Пожалуйста, останься. – Свернулась калачиком в постели, но глаза вот-вот потекут слезами. Ах черт, Ленитроп, ну ты и болван… но она же просто мелкая девчонка… – Иди сюда…

Однако едва он вставил, она дичает и слегка теряет рассудок, раздирает его ноги, плечи и жопу обгрызенными ногтями, острыми, как пила. Заботливый Ленитроп старается не кончать, пока она не готова, но тут нечто тяжелое, пернатое и очень колючее плюхается ему на поясницу, подпрыгивает, и Ленитропа срывает – Лиху, как выясняется, тоже – ЦОННГГГ! ииииии… ах ты черт. Хлопают крылья, и Вернер – ибо это Вернер – отчаливает во тьму.

– Блядская птица, – орет Ленитроп, – еще раз попробует – я «Малыша Рута» ему в жопу засуну, ёксель… – это заговор это заговор это павловские рефлексы! или еще что. – Его Чичерин научил, верно?

– Неверно! Это я его научила. – И она улыбается ему, как счастливая четырехлетка, и ничего не скрывает, и Ленитроп решает впредь верить каждому ее слову.

– Ах ты ведьма.

Паранойя не дремлет, и однако он устраивается под стеганым покрывалом рядом с длинноногой колдуньей, закуривает сигарету и, невзирая на бесчисленных Чичериных, что запрыгивают через непокрытые стены с целыми арсеналами катастрофы – и все для Ленитропа, – вскоре умудряется даже заснуть в ее нагих распахнутых объятьях.

* * *

Заря из воскресных комиксов, очень синее небо с оглушительно розовыми облаками. Слякоть на булыжнике так гладка, что отражает свет, – не по улицам ходишь, а по эдаким длинным и прожилчатым срезам сырого мяса, сухожилиям оборотня, окороку Зверя. Ну и ножищи у Чичерина. Лихе пришлось напихать лоскуты старой сорочки в сапоги, чтобы пришлись впору Ленитропу. То и дело уворачиваясь от джипов, десятитонных грузовиков, русских верховых, он наконец ловит попутку – 18-летний американский первый лейтенант в сером штабном «мерседесе», помятом с крыши до колес. Ленитроп виляет усами, светит повязкой, готов огрызаться на весь свет. Солнце уже потеплело. В горах пахнет хвоей. Летеха этот за рулем, из танкового подразделения, охраняющего «Миттельверке», считает, что Ленитроп проберется внутрь без хлопот. Английская ГОРО пришла и ушла. Сейчас американские артиллеристы деловито пакуют и высылают детали и инструменты сотни А4. Тот еще геморрой.

– Хотим все вывезти, пока русские не захапали. – Междуцарствие. Что ни день, заявляются гражданские и бюрократы, туристы высокого уровня – поглазеть и поахать. – Небось они таких здоровых и не видали раньше. Что за фигня-то? Цирк с конями. Пальцем не шевельнут – приехали и смотрят. Обычно с камерами. Я гляжу, у вас нету. Если надо, на главных воротах можно взять напрокат.