Рассказчица

Прости, что несколько дней ничего не писала. Жутко разболелась. Уже три дня лежу в постели, М. тоже. Надеемся, что это не корь, а иначе снова придется брить головы. Хорошо, что со мной Джемми. Проснулась, а передо мной – его мокрый носик. Выздоравливаю.

Твоя А.

10.4.1917

Сегодня прошла мимо папиного кабинета и услышала напряженный шепот. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но ничего не могу с собой поделать, потому останавливаюсь у двери. Мама спросила, куда нас отправят. Папа ответил, что, возможно, его кузен Георг примет нас в Англии. Или нас отвезут в Швецию или Данию.

– Или Крым, – сказал папа. – Если повезет. Матушка уже там.

– Да, – ответила мама. – Хорошо ей.

Я все рассказала Марии.

– Ты же хотела путешествовать! – сказала она.

Сестра всегда лучик света даже в самой кромешной тьме.

После ужина исповедь в маминой комнате. Видимо, придется исповедаться, что я подслушивала.

Храни тебя Бог, А.

13.4.1917

Мы с М. устроили небольшое представление, как делали в польском городе Спале. Увидела, что даже стражник смеялся! Вечером – безик и чтение. Татьяна читала вслух «Графа Монте-Кристо».

– Что такое «безик»? – прерываю я Эвана, и он впервые не находит ответа.

Чувствую некое удовлетворение, пока мы ищем информацию; выясняем – это французская карточная игра. На сайте написаны правила.

– Выглядит сложно, – говорю я, закончив читать.

– Не.

Эван сидит на крутящемся стуле за моим столом. С закинутой на колено лодыжкой он похож на тонкую, искривленную четверку.

– Стандартная игра.

Я сижу на полу, прислонившись спиной к кровати.

– Умеешь играть в карты?

– В покер. И «Магию».

– То есть фокусы показываешь? – У меня в голове появляется ужасная картинка: танцующий Эван в цилиндре и плаще.

– Нет, «Магия». Magic: The Gathering

. Это фэнтезийная стратегическая игра, где ты создаешь свой мир.

– Типа «Подземелий и драконов»? – Мне трудно скрыть осуждение в голосе, потому что я правда серьезно осуждаю Эвана.

Он фыркает.

– Намного круче. Мотивы похожие, но «Магия» – это соревнование на построение колоды, а DnD – просто ролевая настолка.

Я окончательно запуталась.

– Хотя в последнее время меня куда больше интересует покер и время от времени бридж, – продолжает Эван; если он и заметил осуждение в моем голосе, ему, очевидно, все равно. – Соня меня учит.

Соня? Женское имя.

– Моя бабушка, – добавляет он.

– А. Прикольно.

Значит, он играет в бридж с бабушкой.

Эван приподнимает дневник.

– Читаем дальше?

– Да, только… у меня тут возник вопрос. – И возник он уже какое-то время назад, но я никак не могла составить предложение. Пытаюсь. – Они сейчас в заключении? – уточняю я.

Эван сводит брови.

– Да, прости, мне казалось, это очевидно. Они под домашним арестом в Царском Селе.

– Да, я знаю. Просто… – У него такие голубые глаза. – Просто все выглядит вполне неплохо, – быстро говорю я, надеясь не показаться бессердечной стервой. – То есть я знаю, что за ними следят, но они живут во дворце! Когда ты сказал про домашний арест, я представила, как они дерутся с крысами за крошку черствого хлеба, а не уроки с репетиторами, вышивку и карточные игры. Они вроде нервничают и скучают, но… они счастливы.

Конечно, я рада, что моя прабабушка не страдала, но представляла я совсем другую историю. Эван на секунду задумывается.

– Что ж, «чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость»… Это Толстой.

Честное слово, не человек, а календарик с цитатой на каждый день, как в комнате ожидания перед папиным кабинетом. Он поворачивается в кресле и опускает на пол выцветшие «конверсы». Когда наклоняется вперед, опуская руки на колени, наши взгляды встречаются.

– Может, пока все неплохо, но не забывай, что их ждет.