Рассказчица

Слова повисают в воздухе, как лезвие гильотины, напоминая мне, что, несмотря на все чаепития и представления, мы читаем трагедию. Даже если Анастасия выжила, члены ее семьи – Татьяна, Ольга, Мария, Алексей, Николай, Александра – были убиты и пролежали шестьдесят лет в безымянной могиле.

– Ты прав, – тихо говорю я.

Эван бросает на меня притворно-серьезный взгляд.

– Что ж, от лица всего семейства Романовых я принимаю твои извинения.

Он откашливается и продолжает читать.

19.4.1917

Мистер Гиббс говорит, что вчера на улицах был парад – Первое мая, в других странах День труда. «Но для чего, для кого этот парад?» – спросила я его. Он ответил, что для марксистов.

Они пели песни и несли плакаты, призывая пролетариат к восстанию. Восстанию против нас.

Маме с папой больше нельзя разговаривать во время трапез, только в присутствии офицера. С нами обращаются как с заключенными. Пожалуй, мы и есть заключенные.

Храни тебя Бог, А.

23.4.1917

Днем французский с месье Жильяром. Погода заметно улучшилась. Последние два дня солнечно, но вдалеке буря – пахло дождем. Мама боится, это дурной знак.

Твоя А.

8.5.1917

Только подумать – в этот день год назад мы готовились к поездке на шхеры. Если бы мы знали, что нас ждет, может, то время казалось бы еще слаще? Вряд ли.

Небо синее, как колокольчик. Работали в саду. Потом плавали в холодном пруду – почти как в Финляндии! Буду так себе говорить.

Теперь идем в церковь.

Твоя верная Анастасия

23.5.1917

Прогулялись с мамой и Марией. Стражники накричали на нас – за то, что подошли слишком близко к ограде. Один из них назвал маму словом, повторять которое я не стану. Она сказала не говорить папе. Днем занимались. Вечерня, затем ужин и в кровать.

Твоя А.

25.5.1917

Сегодня работали в кухонном садике. Занимались с мистером Гиббсом и месье Жильяром. Все вместе пили чай в библиотеке. Вечером безик.

Твоя А.

26.5.1917

То же, что и вчера.

2 7.5.1917

То же.

1.6.1917

Когда нас снова пустят на улицу? Дожди, дожди, дожди. Я больше никогда не хочу играть в безик.

2.6.1917

Скука!

5.6.1917

Теперь мне шестнадцать лет.

Твоя Анастасия.

Ее день рождения. От этой записи особенно грустно.

8.6.1917

Утром гуляли в парке с папой и О. Остановились у пруда, чтобы посмотреть на папину работу, – он очищает его от веток, которые попали туда во время бури на прошлой неделе. Люди за забором нас увидели, там быстро собралась толпа.

– Вот они! – закричала толпа.

Они хотели рассмотреть нас поближе, будто зверей в зоопарке.

Одна женщина, старая и грязная, в крысином коричневом платке, прижала рыхлое лицо к ограде.

– Убийцы! – закричала она.

У меня кровь закипела.

– Не обращайте на них внимания, – сказал папа, но это было сложно.

– Вы врете! – крикнула я и высунула язык.

Женщина снова прижала лицо к ограде и плюнула. Слюна дрожала в воздухе.