Рассказчица

Теперь настал мой черед покраснеть. Йозек Шапиро – единственный, кто не заглядывался на Дарью. Он никогда не приглашал меня погулять с ним, не делал мне комплиментов по поводу нового свитера или того, как я причесала волосы, но в последний раз, когда мы ездили на пикник к озеру, целый час обсуждал со мной мою книгу. Его недавно приняли на работу в «Хронику» репортером, и он был на три года старше меня, но, похоже, ему не казалась глупой моя надежда когда-нибудь стать писательницей.

– Знаешь, – сказала Дарья, указывая на листы, которые до того читала, – это всего лишь любовная история.

– А что плохого?

– Ну… любовная история – это вообще не история. Людям не нужна счастливая развязка. Они хотят конфликта. Хотят, чтобы героиня влюбилась в человека, с которым никогда не сможет быть. – Дарья улыбнулась мне. – Я говорю, что Ания скучная.

Тут я заливаюсь хохотом:

– Но она написана с меня и тебя!

– Тогда, наверное, мы скучные. – Дарья села и закинула ногу на ногу. – Может, нам нужно сделаться более космополитичными. Почему бы мне не стать дамой, которая подъезжает к ресторану в автомобиле с радио.

Я выкатила глаза:

– Точно! А я буду королевой Англии.

Дарья схватила меня за руку:

– Давай сделаем что-нибудь шокирующее.

– Давай, – согласилась я. – Завтра я не сдам домашнюю работу по немецкому.

– Нет-нет. Что-нибудь скандальное. – Она улыбнулась. – Выпьем шнапса в «Гранд-отеле».

Я фыркнула:

– И кто же его даст двум девчонкам?

– Мы не будем выглядеть как девчонки. Ты можешь стащить что-нибудь из гардероба своей матери?

Мать убьет меня, если узнает.

– Я ей ничего не скажу, если ты сама не проболтаешься, – пообещала Дарья, прочитав мои мысли.

– Мне не придется ничего говорить. – (Моя мама обладала шестым чувством, клянусь, или у нее были глаза на затылке: она всегда ловила меня, когда я пробовала тушеное мясо из горшка до обеда или работала над своей книгой, вместо того чтобы учить уроки.) – Когда ей не о чем беспокоиться, она тревожится обо мне.

Вдруг в гостиной раздается крик. Я вскакиваю и бегу. Дарья за мной. Отец хлопает Рубина по спине, мать обнимает Басю.

– Хана! – восклицает отец. – Это повод выпить немного вина!

– Минуся, – обращается ко мне мать, называя ласковым именем. Такой счастливой я ее еще никогда не видела. – У твоей сестры будет ребенок!

Странно было, когда сестра уехала из дома после свадьбы и я осталась в комнате одна. Но теперь еще удивительнее было думать о ней как о чьей-то матери. Я обняла Басю и поцеловала ее в щеку.

– О, надо столько всего сделать! – восторженно проговорила мать.

Бася засмеялась:

– У тебя еще есть время, мама.

– Никогда не вредно подготовиться заранее. Мы завтра пойдем и купим пряжи. И начнем вязать! Абрам, ты обойдешься без нее за кассой. Знаешь, это плохая работа для беременной женщины. Стоять весь день с болью в пояснице и опухшими ногами…

Отец переглянулся с Рубином.

– Это может превратиться в отпуск, – пошутил он. – Вероятно, следующие пять месяцев она будет так занята, что у нее не хватит времени жаловаться на меня…

Я покосилась на Дарью. Та с улыбкой изогнула брови.

Мы были похожи на двух девчушек, которые играют в переодевание. Я нацепила мамино шелковое платье, обула туфли на каблуке, которые Дарья «позаимствовала» у своей матери; тонкие шпильки то и дело застревали между булыжниками мостовой. Дарья сделала мне макияж. Предполагалось, что так мы будем выглядеть старше, но в результате я чувствовала себя клоуном.

«Гранд-отель» вырос перед нами свадебным тортом с ярусами окон. Я представляла себе, какая история разворачивается за каждым из них. Парочка, силуэты которой вырисовывались за занавесками на втором этаже, – молодожены. Женщина, глядевшая на улицу из окна люкса на третьем, вспоминает утраченную любовь; со своим бывшим возлюбленным она впервые за двадцать лет встретится ближе к вечеру за чашкой кофе…

– Ну что? – спросила Дарья. – Мы войдем?

Оказалось, что набраться храбрости и войти в отель под чужим обличьем еще труднее, чем притащиться сюда в вычурных нарядах.

– А если мы встретим кого-нибудь из знакомых?

– Кого, например? – хмуро спросила Дарья. – Все отцы готовятся к вечерним молитвам, а матери дома стряпают ужин.

Я глянула на нее:

– Ты первая.