Рассвет, перевернувший всё

– Что значит, «какими судьбами»? – надменно вскинув голову, произнес де Барросо. – Мой галеон – единственный из пяти кораблей эскадры адмирала де Сепульведа вернулся из этого неудачного плавания. Должен сообщить, сеньор губернатор, весьма неприятное известие: мой дядюшка-адмирал к чертям угробил эскадру, а сам… Господа, вы не поверите! Он умудрился угодить в лапы к морским разбойникам!

За столом внезапно воцарилась тишина. Дон Бернардо стал крайне серьезен. Хосе де Барросо сразу не заметил своего дядю, о котором позволил себе высказаться в пренебрежительно-насмешливом тоне, поскольку тот сидел к нему спиной.

– Мало того, – как ни в чем не бывало, продолжал он, – проклятые пираты провели моего дорогого дядюшку, как последнего дурака. Он так и не понял, с кем имел дело. Надеюсь, судьба не слишком сурово обошлась с ним, и, возможно, он все еще жив.

В наступившей тишине звук отодвигаемого стула был подобен грому. Адмирал де Сепульведа поднялся из-за стола и повернулся лицом к племяннику.

– Да, Хосе, я жив, – сурово сказал он, глядя ему в глаза. – Но в этом нет ни капли твоей заслуги. Ты предал меня и поступил как последний трус!

– Я трус?! – вспыхнул дон Хосе, но вдруг опомнился. – О! Дядя Мигель! Я… э-э… не ожидал вас увидеть… здесь. Хвала Мадонне и Спасителю! Они услышали мои молитвы. Как я рад!

– Лицемер! – презрительно бросил адмирал и, отвернувшись от него, сел на место.

Хосе де Барросо смутился под пристальными взорами присутствующих.

– Прошу вас, дон Хосе, присаживайтесь, – сдержанно произнес губернатор, указав рукой на свободный стул.

Тот проигнорировал предложение.

– Я пришел по делу, – высокомерно заявил он. – У меня на корабле содержатся под стражей два изменника: бывший капитан галеона «Санта-Каталина» Сальварес и бывший капитан бригантины «Андалусия» Каналес. Я подозреваю обоих в пособничестве морским разбойникам и настоятельно требую судебного разбирательства. Сеньор губернатор, я прошу вашего содействия, чтобы отправить указанных мной лиц под трибунал. Их должны судить как изменников короля и родины, а затем наказать со всей строгостью закона.

– Что за вздор? – адмирал де Сепульведа через плечо взглянул на племянника, не поднимаясь из-за стола. – Капитан де Барросо, вы допускаете превышение ваших служебных полномочий! Кто дал вам право распоряжаться судьбами назначенных мной офицеров, более того, брать их под стражу? Это грубое нарушение субординации. Вы отдаете отчет своим действиям?

– Вполне, – холодно сказал дон Хосе. – Именно поэтому мной были применены жесткие меры в отношении изменников Сальвареса и Каналеса. Они оба являются пособниками пиратов, я в этом не сомневаюсь, но пусть их вину докажет трибунал. Я готов выступить на процессе в качестве обвинителя и свидетеля.

– Отдать под трибунал… И кого? Сальвареса? – дон Мигель повысил голос, кипя возмущением. – Я знаю этого молодого даровитого офицера не первый год. Он честен, благороден и смел. Порядочность и чувство ответственности никогда не позволят такому человеку ступить на путь измены родине и предательства товарищей. Что касается Каналеса, то это опытный, преданный делу моряк, и я не вижу причины, которая могла бы заставить его стать пособником пиратов. Глупо и неоправданно подозревать этих господ в столь тяжком преступлении. Я не допущу, чтобы дело дошло до трибунала.

– А я буду настаивать, чтобы этих двоих изменников судил высший военный суд! – в пику адмиралу заявил его самонадеянный племянник.

– Сеньоры, прошу вас, прекратите спор, – вмешался в разговор миролюбивый губернатор Валенсии. – Мы обязательно уладим это дело, но позже. В конце концов, мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать поступки некоторых офицеров. Наш дорогой друг дон Мигель вернулся живым, пережив ужасы пиратского плена. Его дух не сломлен, он полон сил и энергии, чтобы вновь выйти в море и наказать вероломных грабителей, наглым образом завладевших суммой в двадцать тысяч дублонов. Галеоны «Сан-Доминик» и «Альсира» отправились на перехват проклятых неаполитанских псов. Дон Мигель вскоре присоединится к ним. Уверен, Господь и Пречистая Дева не оставят в беде Испанию, и с пиратством будет покончено раз и навсегда. Выкуп за адмирала де Сепульведа станет проклятием всех морских разбойников.

– Выкуп? – презрительно усмехнулся Хосе де Барросо. – Значит, дядюшка раскошелился на двадцать тысяч, чтобы вернуться домой? Потрясающе! Вы не находите, господа? Представляю себе алчные пиратские рожи и грязные потные руки, которые пересчитывают полученные деньги.

– Оставьте ваш сарказм, сеньор де Барросо, – нахмурился губернатор. – Мы все искренне переживали за дона Мигеля, и неважно, какая сумма досталась морским разбойникам. Главное, Мигель жив, и он с нами. Пираты всё равно не уйдут от расплаты.

– О, да! Как только я приведу в порядок и заново оснащу мой галеон, я лично отправлюсь в погоню за дерзкими английскими собаками! Найду и уничтожу их без всякой жалости! Слово Хосе де Барросо.

– Мне послышалось, вы сказали, английскими? – удивился губернатор.