Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы

Если Жан Монне всегда обеспечивал свою независимость и отказывался от любой прямой финансовой поддержки, то этого нельзя было сказать о многих других сторонниках европейской интеграции, о чем свидетельствуют рассекреченные официальные документы ЦРУ, обнаруженные, в частности, лондонской газетой The Telegraph в сентябре 2000 года[38]. Джозеф Ретингер, президент Европейского движения, французский министр Робер Шуман и премьер-министр Бельгии Поль-Анри Спаак также упоминаются в этих документах, представленных научным сотрудником Джорджтаунского университета Джошуа Полом[39]

. Начиная с 1950 года и снова по просьбе Вашингтона, Монне наметил план создания вооруженных сил Европы, включая перевооруженную Германию. Дин Ачесон, занимавший в то время пост государственного секретаря США, прямо потребовал немедленного восстановления немецкой армии: «Я хочу, чтобы немцы надели военную форму к осени 1951 года!» – заявил он Жану Монне на заседании НАТО в сентябре 1950 года. Управление этими силами должно было быть возложено на Европейское оборонное сообщество (ЕОС). Но французы отказались от проекта, который предусматривал передачу вооруженных сил непосредственно под американское командование через развивающееся НАТО, и идея была похоронена, пока в июле 2018 года президент Франции Эммануэль Макрон вновь не запустил идею о европейских силах вмешательства.

Сегодня мы знаем, насколько этот период повлиял на длительный сдвиг Европы в сторону американских социально-культурных, экономических, политических и правовых стандартов. Главный вектор задавал Жан Монне, тесно сотрудничавший со своим закадычным другом Джоном Фостером Даллесом, госсекретарем администрации Эйзенхауэра (1953–1959 гг.) и бывшим поверенным в делах Третьего рейха в качестве юриста. Более того, его брат Аллен, первый босс ЦРУ, был великим обработчиком нацистских офицеров во время холодной войны.

Второй этап заключался в передаче национального отраслевого опыта наднациональным структурам. Вначале ничего не говорилось о посягательстве на суверенные полномочия (армия, валюта, налоги и т. д.). Но сегодня процесс передачи идет полным ходом. Европейский Центральный банк, который исключает любой политический контроль, управляет валютой, бюджеты контролируются на европейском уровне, а оборона осуществляется в соответствии с обязательствами, обусловленными НАТО для государств-членов. Эти положения были закреплены Лиссабонским договором в 2009 году.

Третий и последний этап означает предоставление права законодательной инициативы без возможности демократического контроля. Юрисдикционный надзор был поручен автономному наднациональному судебному органу. В отсутствие конституции, которая единственная могла бы ограничить его власть, этот суд способен навязать эффективное и постоянное верховенство европейских статутов над любым национальным законодательством. Вот таким образом Суд Европейского союза постепенно присвоил себе конституционную функцию.

Перманентный государственный переворот в системе правосудия

Благодаря Жану Монне Европейский суд имеет право подтверждать и легитимизировать деятельность различных органов Союза по учреждению стандартов. Все, что требовалось, это способность определить сферы своей компетенции, другими словами, решить для себя, какой объем полномочий входит в сферу европейского права, попадает под его юрисдикцию. Так кооптированные судьи конституировали Европу в обход европейских народов.

Таким образом, Европейский суд стал инструментом, который уничтожил национальные суверенитеты. Уже в 1963 году он выдвинул принцип прямого применения европейских стандартов, то есть способность избранных и неизбираемых европейских институтов принимать законы, навязываемые непосредственно государствам-членам. Это было сделано, не предоставив права голоса национальным демократическим представителям, при этом их народы не имели ни малейшего представления о том, что происходит. Год спустя, так и не посоветовавшись с европейскими народами, он благословил принцип «абсолютного верховенства европейского права»[40] над предшествующими и даже последующими национальными законами, включая любые противоречащие национальные конституционные законы.

Каковы масштабы этого настоящего судебного переворота? Чтобы понять это, достаточно вспомнить, что юридически Европа была построена путем подписания последовательных международных договоров (числом около пятидесяти). Для того чтобы вступить в силу в отношении государств-членов, каждый договор, за некоторыми исключениями, должен был быть ратифицирован их национальными парламентскими органами. Затем предстояло преодолеть двойной демократический барьер: 1) ратификация должна быть поставлена на голосование и потому стать предметом публичных дебатов; 2) содержание договора должно соответствовать конституциям государств, иерархически стоящим над законами и договорами.