Растерянный континент. В защиту демократии и независимости Европы

Признаем, что «предпочтение данной нормы», ставшее визитной карточкой Евросоюза, было не только негативным, как Заки Лаиди подчеркнул в своей превосходной работе о Европе как нормативной силе. Предпочитая «мягкую» силу «жесткой» по американскому образцу, утверждает Лаиди, Европа стремилась построить систему, основанную на выработке общих норм, а не на силе. Еще лучше, благодаря своей бьющей через край нормативной деятельности и экономическому весу, ей удалось мягко навязать свои нормы остальному миру. Европа задала темп устойчивому развитию прав человека, демократии и основных социальных прав и содействовала принципу регулирования международной системы через правовые, а не военные каналы. Ее стремление продвигать глобальные общественные блага, выходящие за рамки суверенитетов, посредством основных договоров, таких как принятые КС договоры по окружающей среде, положению женщин или состоянию общества, заслуживает высокой оценки. Принято к сведению. Не оспаривая вклада Европы в миропорядок и лучшее функционирование человеческих обществ, факт остается фактом: эти положительные эффекты являются результатом менее позитивных намерений и слишком часто маскируют деятельность, которая не является ни прозрачной, ни демократичной. Иногда диктатура приносит удачные результаты, но даже в этом случае она остается диктатурой. Европа, как мы показали, выбрала путь «мягкой» экономической и правовой диктатуры, но все равно диктатуры. Эта трансформация правовых норм в наднациональный всемогущий закон супергосударства, даже если иногда приносит благоприятные результаты, в дальнейшем может привести только к политической и институциональной катастрофе.

И опять, речь не о том, чтобы упрекать Жана Монне. Напротив, мы восхищаемся его прагматичным гением, основанным на мощной деловой хватке, и признаем тот факт, что он творил чудеса. И отцов-основателей Европейского сообщества нельзя упрекать в том, что они сделали этот выбор, когда тесно связанные между собой ЕОС (Европейское оборонное сообщество) и ЕПС (Европейское политическое сообщество) потерпели неудачу. Они не несут полной ответственности за провал политической Европы[53].

Знаменитый «метод» Монне или федеративный функционалистский подход, как его позже назвали, который отдавал предпочтение секторальной интеграции (уголь, сталь, атом, свободная торговля, сельское хозяйство и т. д.), а не обширному проекту создания конституции, оказался очень эффективным, возможно слишком эффективным. Когда Запад перешел к неолиберализму под влиянием Рональда Рейгана, Маргарет Тэтчер и Жака Делора в 80-х годах, приоритет экономики был усилен тем более в ущерб сдержкам и противовесам, которые могли бы восстановить равновесие.

Конкретно вариант всеэкономического, всеправового и нулевого политического принципа построения и управления единой Европой также имел свои преимущества. Европейская экономика – особенно германская! – преобладает в создании богатства и поддержании достойного уровня конкурентоспособности, даже если Китай быстро ее нагоняет.

Но, оглядываясь на семь десятилетий, прошедшие с тех пор, как были сделаны первые черновые наброски Европейского сообщества, мы уже не можем отрицать тот факт, что эта траектория породила противоречия с потенциально взрывоопасными последствиями.

Первое из этих противоречий – идеологическое. Запрещая прямое политическое представительство в своих руководящих органах – Совете и Комиссии – и отказывая своему Парламенту в праве парламентской инициативы, что является условием автономной законодательной власти, Европейский союз полностью противоречит демократическому идеалу, который он пропагандирует. Как он может делать вид, что защищает демократию urbi et orbi, преследовать и разоблачать «нелиберальные» режимы и партии, которые появляются повсюду, если он сам не применяет на практике – по крайней мере, должным образом – правила демократии?

Это весьма лицемерная позиция «делай то, что я говорю, а не то, что я делаю» оспаривается европеистами, которые постоянно указывают на то, что руководители ЕС назначаются людьми, которые действительно были избраны. Однако только фанаты могут проглотить эту казуистику: в действительности у Европейского союза нет демократического доверия или легитимности. Это идеологическое противоречие повсеместно игнорируется и даже не упоминается в СМИ и официальных речах, но подтачивает Европу так же верно, как подземные воды медленно, но верно подтачивают скалы.

Предательство социальной модели