Расцвет империи. От битвы при Ватерлоо до Бриллиантового юбилея королевы Виктории

В первый день мая 1851 года около полумиллиона человек собрались в Гайд-парке, чтобы своими глазами увидеть, как королева торжественно открывает Всемирную выставку. В своем дневнике она написала: «Вид трансепта за железными воротами, колышущиеся пальмы, цветы и статуи, огромное множество людей, заполнивших галереи и сиденья вокруг, и звуки труб в честь нашего прибытия вызвали у нас ощущения, которые я никогда не смогу забыть. Я была очень тронута». Ее муж принимал участие в финансировании и организации строительства грандиозного дворца, возможно, с мыслью объединить монархию и народ в прославлении могущества и изобретательности Англии.

По сообщениям, на выставку прибыло 100 000 экспонатов и чудес со всего мира. Экспозицию поделили на четыре крупные секции: в первой были представлены сырье и полезные ископаемые, во второй — промышленное оборудование и механические изобретения, в третьей — мануфактурные изделия, в четвертой — скульптура и пластические искусства. Более 2000 человек работали над изготовлением 2000 чугунных балок, 3000 колонн и стеклянных панелей общей площадью 900 000 квадратных футов (ок. 83 600 м²

). На сооружение огромного сверкающего здания ушло 4000 тонн железа и 400 тонн стекла. Его длина составляла 1851 фут (564 м) с востока на запад, ширина — 408 футов с севера на юг, а высота потолков — 128 футов (38 м). Архитектуру павильона описывали теми же словами (свод и трансепт, неф и проход), что и великие соборы, ближайшим родственником которых, очевидно, была эта постройка. Около 300 000 стеклянных панелей отражали блеск струй хрустального фонтана высотой около 27 футов (ок. 124 м). Павильон возвели на вершине пологого склона, и от западного входа открывался вид сразу на весь интерьер.

Выставка привлекла 6 млн посетителей и задала характерный для Викторианской эпохи тон изобилия и экстравагантности. 25 000 сезонных абонементов были проданы еще до открытия. Средняя плата за вход вначале составляла 5 шиллингов, но затем для менее состоятельных организовали «шиллинговые дни». На выставке были представлены локомотивы, микроскопы, воздушные насосы и фотоаппараты. В первую очередь посетителей поражал вид раскидистых старых вязов, тянущихся к небу посреди огромного стеклянного здания. В середине XIX века не существовало четкой границы между мифологией и материальным прогрессом. Прикладная наука возникла совсем недавно и еще не имела собственной категории — ее считали сестрой искусства. Процесс вулканизации получил название в честь бога огня Вулкана. Новые производственные технологии сами по себе служили предметом изумления. Героем того времени был чугун, но для самых продвинутых на выставке были также представлены гофрированная сталь и цинк.

Цвета поражали воображение: вертикали выкрашены в синий, белый и желтый, изогнутые балки — в синий, белый и красный, перекладины крыши — в белый и желтый. Это был абсолютно современный дизайн — интерьеры Хрустального дворца резко контрастируют с обычными тусклыми и невыразительными интерьерами Викторианской эпохи. Может даже показаться, что это фотографии не выставки, а базара или универмага: так могло бы выглядеть новое детище Фортнума и Мэйсона. Другим посетителям павильон напоминал огромный железнодорожный вокзал, тем более что там действительно выставлялись новые локомотивы. Здесь можно было почувствовать первые веяния массового рынка, который начнет активно развиваться в следующем столетии.

Завладевшее посетителями радостное возбуждение вытеснило апокалиптические брожения 1790-х годов, сельские волнения 1830-х годов и политические споры 1840-х годов. Голод в Ирландии и недавние собрания чартистов забылись. Казалось, в столице на какое-то время воцарилась атмосфера полного покоя и безопасности. Целые приходы во главе со священниками приезжали в Лондон, полковники приходили на выставку со своими солдатами, а адмиралы — со своими матросами, школы в массовом порядке приводили учеников, а фабриканты — своих работников. В журнале Illustrated London News напечатали карикатуру «Деревенский люд посещает выставку», однако в ней не было ничего сардонического или циничного: она показывала молодых и старых, в изумлении блуждающих по выставке. Среднестатистический житель Лондона очень мало знал о промышленных и технологических достижениях, обычно скрывавшихся в мастерских вдали от взглядов публики, — Всемирная выставка оказалась для многих как минимум огромным сюрпризом.

Один из составителей «Энциклопедии полезных искусств» (Cyclopaedia of Useful Arts) писал: