Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— И лодку, на которой плыли мисс Брюстер и мистер Редферн, вы тоже не видели?

— Не видела.

— Насколько мне известно, мисс, вы знали капитана Маршалла раньше?

— Да. Это мой давнишний знакомый. Наши родители жили по соседству, почти рядом. Но мы не виделись уже лет двенадцать.

— А миссис Маршалл вы знали?

— Я как-то видела ее мельком. Но познакомились мы только здесь.

— Как вы считаете, мисс, отношения между капитаном Маршаллом и его женой были хорошие?

— И даже очень, я бы сказала.

— Капитан Маршалл любил свою жену?

— Ну наверное. Впрочем, на эту тему я ничего сказать не могу. Капитан Маршалл придерживается старомодных правил и не имеет привычки посвящать в свои личные проблемы посторонних.

— Нравилась ли вам миссис Маршалл?

— Нет, — не задумываясь ответила она.

— Почему?

На губах мисс Дарнлей промелькнула едва заметная усмешка.

— Вы ведь уже осведомлены о том, что Арлена Маршалл не вызывала симпатий у так называемого слабого пола? Женщины вызывали у нее смертельную скуку, и она не скрывала этого. Тем не менее одевала бы я ее охотно, потому что она обладала врожденным вкусом. Она знала толк в туалетах и умела их носить. Я была бы рада такой клиентке.

— Много денег она тратила на наряды?

— Безусловно. Но у нее приличное состояние, да и капитан Маршалл тоже человек далеко не бедный.

— Вы случайно не слышали — сами либо от кого-то, — что миссис Маршалл шантажировали?

На выразительном лице Розамунд Дарнлей отразилось удивление.

— Шантажировали? Арлену?

— Эта мысль показалась вам абсурдной, мисс? Верно?

— Да… В общем так. Шантаж… как-то с нею не увязывается.

— Но в принципе возможно.

— В принципе возможно все. Эту истину довольно скоро постигает каждый из нас. Но я не очень понимаю, зачем кому-то шантажировать Арлену?

— Но, может быть, существовали некие щекотливые обстоятельства, которые миссис Маршалл хотела скрыть от мужа?

— Ну… может быть… — Мисс Дарнлей тут же с улыбкой объяснила свою неуверенность: — Вы уж простите мои сомнения, но, видите ли, полковник, образ жизни Арлены был всем известен. Она никогда не изображала из себя безупречную леди.

— Как вы считаете, мисс, муж знал о… о ее близких отношениях с другими мужчинами?

Розамунд наморщила лоб и, немного подумав, неуверенно произнесла:

— Просто не знаю, что вам ответить…. Лично мне всегда казалось, что Кеннет Маршалл не питает иллюзий относительно жены, и ему прекрасно известно, что она собой представляет. Но я могу и заблуждаться.

— То есть вы хотите сказать, что в глубине души он, возможно, все же считал, что она верна ему?

— Откуда мне знать? — ответила она чуть раздраженно. — Мужчины — такие глупцы! А Кеннет, несмотря на свой умудренный вид, очень наивен. Он мог слепо верить ей. Мог убедить себя в том, что Арлена позволяет обожать себя — и только…

— Известно ли вам, мисс… Не слышали ли вы случайно о ком-нибудь, кто мог затаить зло на миссис Маршалл?

— Разве что ревнивые жены, — еще раз улыбнулась Розамунд Дарнлей. — Но поскольку Арлену нашли задушенной, преступник безусловно мужчина.

— Да, конечно.

— Кто же это сделал? Нет, ничего не приходит в голову, — задумчиво сказала она. — Мы ведь с нею были почти незнакомы. Вам следовало бы обратиться к кому-нибудь из ее близкого окружения, полковник.

— Благодарю вас, мисс.

Розамунд посмотрела на знаменитого детектива и не без тонкой иронии улыбнулась:

— А у вас, мосье Пуаро, нет никаких вопросов?

Он беспомощно развел руками и улыбнулся в ответ:

— Мне вас и спросить больше нечего.

Мисс Дарнлей поднялась и вышла из комнаты.

Глава 8

1

Полковник Вестон, инспектор Колгейт и Эркюль Пуаро стояли в спальне, которую до недавних пор занимала Арлена Маршалл. Две стеклянные двери из эркера[189]вели на балкон, нависавший над самым пляжем. На туалетном столике посверкивала в солнечных лучах батарея флаконов и баночек со всевозможными лосьонами и кремами известных косметических салонов. Однако все трое мужчин не обращали никакого внимания на это милое женскому сердцу великолепие, их интересовало совсем другое. Инспектор Колгейт с сосредоточенным видом выдвигал и задвигал ящики. Вскоре он, что-то пробормотав, вынул пачку писем. Они с полковником Вестоном стали их просматривать. Эркюль Пуаро, открыв одну из дверок шкафа, принялся перебирать висящие там платья и спортивные костюмы. За другой дверкой было несколько полок, заполненных стопками отделанного кружевами белья. На одной лежали шляпки: две пляжные из лакированного картона, красная и бледно-желтая; широкополая гавайская из соломы; темно-синяя из мягкой льняной ткани; три или четыре маленькие нелепые шапочки, каждая из которых несомненно стоила несколько гиней[190] — одна напоминала темно-синий берет, другая была из черного бархата, с кисточкой, третья представляла собой светло-серый тюрбан. Маленький бельгиец со снисходительной улыбкой посмотрел на эти безделки и тихо пробормотал про себя:

— Les femmes!

Полковник Вестон тем временем тщательно складывал прочитанные письма.