Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

В отличие от остальных, заявила горничная, та не привыкла подниматься рано. Она, Глэдис Нарракот, была очень удивлена, когда вскоре после десяти обнаружила, что дверь открыта, а комната пуста.

— Миссис Маршалл всегда завтракала в постели?

— О да! Всегда. Правда, ела совсем мало. Чай, апельсиновый сок, пара гренков. Она, как и многие леди, очень следила за своей фигурой.

Ничего необычного в поведении миссис Маршалл этим утром горничная не заметила: та держалась так же, как всегда.

— А что вы думаете о миссис Маршалл? — тихо спросил Эркюль Пуаро.

Глэдис Нарракот с удивлением посмотрела на него:

— Ну, вряд ли мне положено говорить о ней, сэр.

— И однако, мы все же просим вас высказаться. Нам необходимо… Крайне необходимо услышать ваше мнение о ней.

Горничная с сомнением взглянула на полковника, и тот ободряюще улыбнулся ей, хотя его немного беспокоили методы его знаменитого иностранного коллеги.

— Да-да. Можете смело говорить.

Впервые уверенность в себе покинула Глэдис, ее пальцы стали нервно теребить подол ситцевого платья.

— Ну, миссис Маршалл… — начала она, — не была, как бы это сказать… настоящая леди. Она была больше похожа на артистку.

— Она и была актрисой, — вставил Вестон.

— Да, сэр, я это и говорю… и еще хотела бы сказать… Миссис Маршалл вела себя как хотела. Под настроение. То улыбается во весь рот, а через минуту, если у нее что-то потерялось, или я не сразу приходила на звонок, или ей не принесли ее белье от прачки, сразу начинала кричать и ругаться. Можно сказать, никто из нас, из горничных, ее не любил. Но наряды у нее были просто загляденье. Ну, и сама она была очень красивая, так что ничего удивительного, что в нее влюблялись все джентльмены.

— Заранее прошу извинить за вопрос, который сейчас задам, но это чрезвычайно важно, — сказал комиссар полиции. — Как, по-вашему, относились друг к другу капитан Маршалл и его жена?

Горничная некоторое время колебалась.

— Значит… Нет… Это невозможно… Значит, вы думаете… что это сделал он?

— А что думаете вы? — поспешно вмешался Эркюль Пуаро.

— Я?.. Нет! Такой приятный джентльмен! Он никогда бы такого не сделал. Никогда!

— Но вы, похоже, не совсем уверены в этом — судя по вашему голосу.

Глэдис Нарракот неохотно продолжила:

— Как почитаешь в газетах… Всякое бывает. Из ревности-то… Если это, конечно, правда, что кое-что происходило… Болтали-то об этом все… О ней и о мистере Редферне. Боже мой! Миссис Редферн — такая приятная, спокойная женщина. А тут эдакий срам! Мистер Редферн тоже приятный, только ведь где мужчине устоять перед такой женщиной, как миссис Маршалл… такие, они всегда своего добьются. И тогда уж дал бы только Господь жене терпения. — Горничная вздохнула. — Ну а если капитан Маршалл что прознал…

— И что тогда? — резко спросил Вестон.

— Мне иногда казалось, что она опасалась этого — что муж неровен час узнает.

— Почему у вас возникали такие мысли?

— Сама не пойму, сэр. А только чуяла я, что она его вроде бы как боится. Капитан Маршалл джентльмен очень сдержанный и степенный, но… но ведь нелегко ему было, сэр.

— Может быть, вам известно нечто более конкретное? Не слышали ли вы каких-нибудь разговоров между супругами Маршалл?

Глэдис Нарракот медленно покачала головой.

Комиссар полиции устало вздохнул:

— Ну а как насчет писем, которые пришли на имя миссис Маршалл сегодня утром? Вы можете сообщить нам что-нибудь о них?

— Писем было шесть или семь, точно не помню.

— Вы относили их наверх?

— Да. Как всегда, сэр, взяла письма в комнате администратора и положила их на поднос с завтраком.

— Вы не помните, как они выглядели?

Горничная покачала головой:

— Письма как письма. Там могли быть какие-нибудь счета, конверты от них еще лежали потом, порванные, на подносе.

— Где они могут быть сейчас?

— В мусорном ящике. В нем сейчас роется один господин из полиции.

— А куда вы выбросили мусор из корзинок, стоящих в комнатах?

— Тоже в мусорный ящик.

— Что ж…. — сказал Вестон, — Пожалуй, пока все.

Он вопрошающе посмотрел на маленького бельгийца.

— Вы сегодня утром выгребали золу из камина в комнате мисс Линды Маршалл? — подавшись вперед, спросил Эркюль Пуаро.

— Нечего было выгребать, сэр. Ведь не топили.

— В камине ничего не лежало?

— Нет, сэр, там было пусто.

— Когда вы убирали в ее комнате?

— Примерно с четверти десятого, сэр, когда мисс Маршалл ушла на завтрак.

— После завтрака она вернулась к себе?

— Да, сэр. Вернулась где-то без четверти десять.

— И осталась там на какое-то время?

— Я думаю, да, сэр. Около половины одиннадцатого она оттуда выбежала и, видать, сильно спешила.

— А потом вы не заходили в ее комнату?

— Нет, сэр. Я ведь закончила там уборку.

Пуаро кивнул.

— И еще одно, сударыня. Кто купался в море сегодня перед завтраком?

— Из этого крыла? Я про постояльцев из другого крыла и с верхнего этажа ничего не могу вам сказать.

— Речь идет только об этом крыле.

— Пожалуй, только капитан Маршалл и мистер Редферн. Они всегда плавают перед завтраком.

— Вы их видели?

— Нет, сэр. Но их мокрые платья и полотенца были развешаны на балконах, как всегда.

— А мисс Линда утром не купалась?