Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

Малышка уснула, а я лежу, уткнувшись ей в волосы, и не шевелюсь. Ничего с бо́льшим удовольствием не делал в жизни, чем сейчас. Просто лежать, вдыхать цветочный аромат и прижиматься к её тёплому, разомлевшему телу. Даже Яр, оказавшийся с нами в одной постели, не портит сказочное ощущение.

Член нежно прижимается к попке, просится внутрь, дёргается, намекая на своё существование, а я тихонько насыщаюсь запахом и мягкостью её волос. Не открываю глаза, но точно знаю, что Яр тоже не спит. Слишком громко работают его шестерёнки в голове, анализируя произошедшее. Чего, дурак, анализирует? Плыл бы по течению, наслаждался самым лучшим сексом и самой прекрасной женщиной, пока Аля определяется с жизненной позицией.

Мне бы присунуть ей ещё пару раз, можно даже пока она спит, по-тихому, без резких движений. И нет. Я не маньяк. Я здоровый, активный мужчина в самом рассвете сил, и такие мысли, это нормально. И постоянный стояк при мысли о ней, это тоже нормально. У кого не стоит от любимой девушки? Ну а то, что представляю себя в ней, хоть и в сонной, так это тоже нормально. Чего беспокоить малышку, будить, когда она устала и так удобно лежит, оттопырив булочки. Всего одно лёгкое движение вперёд…

Пока я прибываю в эйфории, строю планы по осаде и проникновении в спящую крепость, за окном появляются серо-розовые блики, и первые солнечные лучи прорезают пространство комнаты. Аля шевелится от настырного пучка света, домогающегося до её тела, нагло лезущего в лицо, мешающего насладиться тишиной и умиротворённостью, а младший Ник усиливает подёргивания, напоминая, что он проснулся и готов.

Малышка покачивает бёдрами, а я отрываюсь от волос и веду дорожку поцелуев по спине, облизывая каждый позвонок. Тихий стон, подача назад, Яр, подхватывающий игру и присасывающийся к губам. Толкаюсь бёдрами вперёд, проскальзываю с лёгкостью в тепло и урчу от разрывающего душу и яйца счастья.

Яр закидывает её ногу на себя, раскрывая и делая доступнее, и я проникаю ещё глубже, ощущая полный спектр погружения. Спешить не хочу, вхожу и выхожу медленно, прощупываю всей длиной влажную бархатистость стеночек, так тесно обволакивающих член своими горячими объятиями.

Опускаю руку вниз живота, наталкиваюсь на Яра, перевожу на него взгляд, и друг отступает, позволяя довести мою крошку до оргазма. Пока он занят губами, шеей и грудью, увеличиваю скорость и массирую клитор, работая на полную амплитуду. Мои рычания, Алькины стоны, влажные причмокивания Яра, звонкие шлепки тел. Лучшая симфония, которая когда-нибудь касалась моих ушей.

Ритмичная пульсация сдавливает ствол, усиливая сжатие и обхват, приподнимая волоски на хребте, накаляя мошонку и низ живота, скручивая такую тугую спираль, что кажется, меня разорвёт на части, разметает ошмётки по стенам и потолку. Аля замирает, прогибается в спине, задерживает дыхание и начинает сокращаться, протяжно воя и вибрируя в моих руках. Кончаю следом, выплёскиваясь на ягодицы, размазывая по ним, помечая собой.

Яр тут же занимает освободившееся место, притянув к себе, перекатив на спину и навалившись сверху. Он движется резко, вдалбливает малышку в матрас, выбивая громкие, дрожащие крики и заводя по новой. Я не вижу её под ним, только слышу смену тональности, переход на хрип, на рваные выдохи и полу стон, замечаю судорожные метания рук по его спине, истерическое впивание ногтей, царапающих до крови, тонкие ноги, втирающиеся в ягодицы. Она впаивается в него, сплетается с ним, вклеивается и кончает с криком.

— Предлагаю ещё поспать пару часов, — сгребаю к себе подрагивающую Алю и зарываюсь в её волосы.

— Согласен, — поддерживает Яр, закидывая себе на живот Алькину ногу и удовлетворённо урча.

Малышке ничего не остаётся, как смириться с пожеланием своих мужчин и, притихнув, с удовольствием заснуть. Мы так и засыпаем на развороченной постели со сбившимися простынями, перепачканные спермой и смазкой, абсолютно не обеспокоенные всем этим.

Ближе к десяти окончательно раздираем глаза, не даём Алёне задумываться о случившемся, берём в оборот, при чём Яр начинает брать гораздо раньше, чем просыпаюсь я, будя меня сдавленными стонами и активной вибрацией матраса. Отвлекаемся от важного дела, услышав урчание в животах, демонстрирующих наш мужской эгоизм. Это надо же. Совсем укатали малышку, а покормить забыли.

— Закажу пиццу, — подрываюсь к телефону.

— Достала твоя пицца, — ворчит Яр, поднимаясь и пересекая пятачок для танцев голышом. — Сам приготовлю что-нибудь, только в душ заскочу на пару минут.

Мы ещё нежимся, лениво лаская друг друга, а с кухни уже доносятся запахи жаренного хлеба, бекона и яиц. Троглодиты в утробе громко просят есть, унюхав вкуснятину, пропитывающую воздух квартиры.

— Мне тоже нужно в душ, — пытается вылезти из-под меня крошка.

— Давай вместе, — не хочу отпускать, но ей не мешало бы подкрепить свои силы.

— Нет, — мотает головой и опускает глаза. — Я одна.