Разочарованный странник

С погодой нам повезло. Утро было безоблачным и предвещало хороший тёплый день. Прозрачной свежестью воздуха я никак не мог надышаться. Всё время хотелось сделать глубокий-глубокий вдох во все лёгкие. Мы проходили мимо домов с садами и огородами и такой же должен быть тот, который нам нужен. И дом этот мы нашли быстро, обычный деревенский домишко со следами времени. Войдя во двор нас встретила хозяйка дома – Татьяна. На вид очень приветливая молодая девушка, наша ровесница.

– Здравствуйте! Вы Татьяна?

– Да. Вас кто-то ко мне прислал? – переспросила она, загадочно глядя на нас.

– Ну да, вот даже записку передали, вроде верительной грамоты.

Все засмеялись. Татьяна развернула записку.

– А! Так это Александр с Татьяной из Москвы. Они приезжают к отцу Адриану и были здесь недавно, где-то в начале лета. Я их давно знаю. Очень хорошие ребята, батюшкины чада. Заходите, – пригласила Татьяна не переставая говорить.

Мы поставили в сенях сумки, прошли в комнату и сели за стол. В комнате было просто и всё самое необходимое. Конечно, городскому жителю и уж тем более столичному гостю весь этот деревенский быт может показаться аскетичным с весьма непривычными бытовыми условиями. Но люди в этом городе живут, и какой-то другой жизни не представляют. Например, Татьяна переехала в Печоры лет семь назад вслед за своим духовным отцом, игуменом Адрианом. И таких, как она, здесь было много. Все они переехали из своих городов, чтобы жить рядом со своими духовниками и общаться со старцами, быть под их духовным присмотром. Ради этого некоторые даже продали свои квартиры в Москве и купили жильё здесь, в Печорах. Такова была сила духовного окормления печорских старцев.

За чаепитием Татьяна рассказывала нам о городе, о её жителях, о Псково-Печерском монастыре и его насельниках, и конечно же о старцах. За этот час сидя за столом мы узнали о монашеской жизни и о старцах столько, сколько не узнали бы в Москве за десять лет. Перед нами раскрывались картины современной истории монастыря: суровый нрав прежнего наместника, отца Гавриила; жизнь, подвиги и куролесы насельников; рассказы о старце отце Иоанне и о батюшке отце Адриане, духовным чадом которого была хозяйка этого дома. Наконец Татьяна спохватилась, что нас нужно у кого-то поселить на ночь, и отвела нас в дом к некой Екатерине, доброй пожилой женщине у которой уже были несколько жильцов, но и для нас у неё нашлось место.

Для нас с Дмитрием было всё обычно, но вскоре среди обычного мы стали замечать необычное. Так как отец Адриан, с самого своего приезда в Псково-Печерский монастырь в 1975 году, проводил «отчитки» бесноватых в Сретенском храме, то контингент приезжающих в Печоры людей состоял в основном из его «пациентов». Среди прочих жильцов именно такие стали нашими соседями в доме у Екатерины.

Ночь у меня была беспокойной. Со мной в комнате соседнюю койку занимал полноватый мужчина лет сорока пяти, похожий на сельского бухгалтера. Когда мы улеглись спать и погасили свет я уже начинал дремать, как вдруг этот мужчина вскочил, тяжело дыша, как будто его кто-то душит, схватил в темноте стоящую у кровати бутылку с водой и стал себя поливать, фыркая и умывая лицо. Как потом оказалось в бутылке была Крещенская вода. И так в течении всей ночи повторялось раза три. Он снова вскакивал, издавая испуганный звук, я тоже просыпался вместе с ним и уже боялся заснуть, потому как не знал, что можно ещё ожидать от этого явно болящего человека. И ещё сильно донимали блохи.

В это время в Псково-Печерском монастыре жил и трудился иконописец архимандрит Зинон. И к нему не мало приезжало художников, иконописцев жаждущих стать его учениками и получить урок иконописания или просто пообщаться с именитым мастером, возродившим технику древней живописи. И утром, сидя за столом я вдруг увидел, как с чердака высунулась чья-то нога, нащупывающая ступеньку приставной лестницы. Оттуда спустилась хрупкая девушка с утончёнными чертами лица, которая как раз и была почитательницей искусства отца Зинона, иконописцем из Москвы. Вначале мы были удивлены её сошествием с чердака, но пригласив к нам за стол, мы познакомились и сразу нашли общий язык. Как говорится «рыбак рыбака видит издалека». Но то, что Ирина – так звали девушку – спит на чердаке, конечно, нас удивило и мы подумали, что ей просто не хватило места. Оказывается, это не так. Ирина сама попросила хозяйку туда её поселить. Так она смиряла себя, ведя аскетический образ жизни, проводя на чердаке свободное время в уединённой молитве. Позже, уже в мастерской отца Зинона на Святой горке, когда мы поближе познакомились, я смотрел на её работы восхищаясь утончённостью мастерства. Она была настоящим иконописцем от Бога, и глядя на написанные ею иконы хотелось молиться, потому что они были воплощением молитвы.