Развал

Беседа длилась около получаса. Раздражённый генерал вышел из казармы, держа в руке, скрученную в трубку зелёную тетрадь. За ним плёлся с багровым лицом майор.

Через три дня в полк пришёл приказ об откомандировании в Союз Дрофинова. Вскоре к новому месту службы убыл и особист полка капитан Чулков. Обстановка в полку резко переменилась. Страх исчез, люди раскрепостились.

— Вот вам и роль личности в обществе, особенно если она с дневником, — шутил Черняк.

Глава 14

Противостояние Горбунов — Соснин продолжалось. Горбунов решил свалить Соснина окончательно. Хозяин крикнул «Ату его» и, псы, когда-то «лизавшие ноги» Соснину, накинулись на него. Они лезли к трибунам, и каждый старался высказать свое негодование. С трибуны всё лилась и лилась желчь, да так, что самому хозяину стало не по себе.

— Хватит! — крикнул он. И свора, прижав хвосты, села на место. Изгнанный из всех коридоров власти Соснин пытался покончить жизнь самоубийством.

Он резал себя ножницами, из-за чего попал в больницу. Там ему зашили рану и тут же выписали. Выйдя из больницы, он продолжал бредить суицидом. Ему пришла в голову мысль броситься с моста в воду. Из воды его вытащили гулявшие на мосту ребята.

Воспитанный в духе коммунистического атеизма Соснин, не мог понимать, что всё в божьих руках: и его жизнь, и его дальнейшая судьба. И тем более не мог знать, что его звезда только восходит. На него поставила межрегиональная группа. Это были либералы, до мозга кости западники. Лошадка пробежала круг, и Соснин выиграл кон. Его избрали президентом Российской Федеративной Республики. Во всех республиках Союза появились президенты, которые стремились быть независимыми от союзной власти.

Так повелось издревле на Руси, что любые реформы приносили ей одни только беды и смуту, от которых страдал простой люд. Собранные в большую страну, народы с помощью топора, штыка и пороха не хотели жить вместе, и как только появлялись какие-то изменения, там на самом верху, и, почувствовав слабину власти, они тут же норовили покинуть ненавистную им империю. Горбунов не понимал одного. В России реформы можно делать только с помощью кнута, как это делал Петр I. В многонациональной стране другого не дано. В противном случае, почувствовав слабость пастуха, национальные бараны уведут за собой своих овец в неизвестность. И пусть там, куда они их ведут, не будет пастбища и будет бескормица и падёж, им на это наплевать. Они одержимы только одним: «Теперь я главный баран».

Но в стране оставались ещё вооружённые силы, КГБ и МВД, которые как-то ещё стабилизировали ситуацию. Их-то еще и побаивались «местные князьки». Рвущиеся к власти муссировали национальные вопросы, играя на национальных струнах своих народов, пытались дистанцироваться от Горбунова. И как следствие, стали рваться экономические связи. В республиках стали появляться свои деньги. На местах людям внушались иллюзии, что всё из республик вывозится, и как только на местах перекроют вывоз продуктов, товаров и сырья, в республиках будет всего вдоволь. Стали появляться кордоны, запрещающие вывоз товаров. Да, местные власти получили то, что хотели. Они стали местными царьками. Но народ получил другое — обещанное изобилие обернулось иначе. Оказалось, что завод, производивший тепловозы, остановился. Столько тепловозов республике и не надо, а для производства тепловоза нужна сталь, медь, да и разные комплектующие, а они в других республиках и те бумажки, которые выпустили в оборот на местах, другим республикам не нужны. Да и там тоже местные князья товар не выпускают. А мандарины, которых уродило много, гниют и их некуда девать. Да и хлеб, не везде родит — где он растет, не хватает машин, чтобы его убирать, и не только машин, а и топлива. Экономика стала, потому что нет газа и электроэнергии, а они почему-то в Сибири. Голодные рабочие и шахтёры бастуют, потому, что хлеб не выпускают из Украины. А Украина не получает газ и нефть. В Белоруссии родит картофель, но нечем его убирать. И так по всему Союзу. Остановились фабрики и заводы. Некоторые чуть дышали и то, благодаря личным связям директоров предприятий. Впервые в сытой столице появились талоны на продукты. Прилавки были пустые. Народ сметал всё, что на них появлялось. Давились в очередях и били друг другу морды. Страна превратилась в сплошной базар. Учёные, артисты, инженеры, бросили науку, культуру, искусство, производство. Все взялись за мешки и стали мешочниками. Правда, в наше время им дали более модное название. То было тогда, в начале века — «мешочник», так их называли после революции. А сейчас более культурное — «челнок». Им-то и надо поставить памятник. Они на своих плечах из сытой Европы возили товар в загнанную, забытую Богом страну, давая людям хоть как-то выжить.