Разведывательная деятельность офицеров российского Генерального штаба на восточных окраинах империи во второй половине XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Выйдя на берег у ватаги, состоящей из 5 разбросанных деревянных зданий на сваях, мы двинулись пешком по левому берегу реки. Нас окружила толпа детей и взрослых. На другую сторону (правую) р. Гюргени мы переправились на куласе и заявили о желании идти в гости к Сафар-хану – старшине и консульскому агенту, состоящему у русского правительства на жалованье (180 полуимпериалов в год).

Живут туркмены здесь как и всюду, но кажутся беднее наших текинцев. Прием у Сафар-хана отличался сдержанностью, причем гости, наполнявшие кибитку, вмешивались в разговор, высказываясь враждебно к русскому владычеству и находили свое положение под властью персиян безусловно лучше и выгоднее. Они главным образом упирали на медленное производство дел у нас. Сравнивая правосудие и скорость решения дел у нас и астрабадского губернатора, туркмены говорили мне: «Приедешь к хакиму (губернатору), он выслушает тебя и через ½ часа или один час дает решение. Хорошо ли оно или худо, но человек напрасно не томится. Тогда как у вас арестуют человека, держат его в тюрьме целый год, а потом спрашивают, что ты сделал и в чем твоя вина. А то приедешь по своему делу к начальнику морской станции, а он или спит или занят; наконец, если и выслушает через переводчика, то не даст никакого решения и продержит даром несколько дней на станции. Переводчик же у вас на станции, армянин Авет, мошенник: если ему пишкеш (взятку) не дашь, всегда прогонит или скажет начальнику станции, что это пустой человек и по пустому делу пришел. Вот прежний переводчик Гавриил был хорош. Теперь насчет податей. Персияне берут с нас в Гюлюш-тепе по туману с кибитки и таможенный сбор с лодок в Гязи, а в других селениях – по 4 тумана с кибитки. Но так-то все эти деньги на нас и расходуют, нанимая из нашего племени «казаков» на службу (наши инструкторы организовали в Тегеране по просьбе шаха целую бригаду казаков с артиллерией из персидских подданных). Шах нас, туркмен, любит и говорит, что мы «его рубашка». Поэтому мы тоже ему служить правдой будем. А к русскому начальнику придешь, он дело нескоро решит и обругает туркмена «собачьим сыном». Русские разных разбойников и нехороших людей из туркмен к себе принимают и ласкают их».

С грустным чувством я записал все эти разговоры, в которых было много правды, особенно за прошлое время. Надо отдать справедливость г[енерал]-л[ейтенанту] Куропаткину, что он самое серьезное внимание обратил на улучшение во всех отношениях военно-административного управления населением Закаспийского края. И моя командировка доказывала это, так как я впервые явился сюда в среду персидских туркмен-двое-данников познакомиться с ними и узнать их настроение к русской власти.

Просидев часа два у Сафар-хана, мы довольно скоро пригляделись к туркменам. В кибитке все время присутствовала одна из жен Сафар-хана (кажется, самая молодая) с ребенком, которого отец очень нежно ласкал. Нас угощали чаем и чуреком (плоский хлеб, испеченный на угольях в золе) из затхлой муки. На словах хозяева порывались зарезать для нас барана, но как только мы заявили, что нам пора уходить, хозяева охотно в этим согласились и нас нисколько не удерживали…

Высадка здесь может быть оправдана лишь исключительными обстоятельствами и желанием быстро и неожиданно повлиять на прибрежных туркмен и удержать их от участия в действиях против нас. Во всяком случае, едва ли мыслимо высадить в этом месте больше 1 батальона и 4-х сотен казаков при 2-х орудиях. Для подъема такого десанта лучше всего употребить туркменские лодки. Вместимость большой лодки до 150 человек, а средней до 100 человек, но при этом осадка будет очень глубоко, и лодки не смогут близко подходить к берегу. На каждую лодку можно погрузить 6 лошадей, а на большую 8, со всадником, равно также 1 орудие с передком или зарядный ящик или 6 лошадей. По такому расчету для подъема 1 батальона (800 чел. с тяжестями) надо рассчитывать не больше 50 человек на одну лодку; следовательно, потребно от 16 до 20 лодок. На четыре сотни казаков потребуется до 70 лодок; для взвода артиллерии с 2 зар. ящиками (всего 56 лошадей) и с тяжестями потребуется до 15 лодок. В общем, для производства десанта в этом пункте моря указанной силы отрядом необходимо предварительно собрать от 100 до 110 лодок… Коммерческие транспортные суда едва ли ближе 2-х миль не подойдут, ибо только на таком расстоянии глубина моря 11 фут. При сколько-нибудь свежем ветре необходимость заставляет держаться еще дальше от берега. Лодки не доходят до берега почти на Уч мили. Отсюда придется свести в воду людей и лошадей, следуя дальше пешком, но в половодье выгоднее вести лодки поодиночке в устье речки и далее вверх по ней то твердого грунта.

Оборону берега у сел. Гюлюш-тепе легко организовать: туркмены, перекрыв лодками реку примерно ниже ватаги, могут сильным огнем (ружейным и пулеметами) решительно задержать высадку.