Разворот на восток

А потом началось то, что оказалось страшнее любого пожара. Меня сделали главным виновником случившейся аварии. Чего только я не прочитал в газетах о своей скромной персоне! Но показания моих сотрудников были однозначны: именно я приказал перенастроить автоматику так, чтобы она не обрывала важный научный эксперимент. Нет, неконтролируемой цепной реакции с расплавлением урановых элементов, как опасались некоторые, не произошло. Реакция была вполне управляемой, и до той поры, пока мы не почуяли запах первого дыма, я пребывал в полной уверенности, что эксперимент достиг цели. Но я не предполагал, что причиной неприятностей окажется воспламенение деревянных конструкций. Уже потом, когда я рассказал эту историю Лео Сцилларду, тот отругал меня со всей нашей итальянской экспрессией. Оказывается, я допустил несколько грубых ошибок, и главная из них – игнорирование мер безопасности. Цепная реакция – это очень жестокий и опасный зверь, и тот, кто пренебрегает предосторожностями, легко может стать его жертвой.

Таким образом, выяснив, что во всем виноват только один человек (то есть я), следственная комиссия под давлением общественного мнения вынесла воистину соломоново решение. Привлекать к ответственности за порчу городского имущества меня не стали, вместо того иммиграционная служба аннулировала наши с Лаурой виды на жительство и посадила на пароход, идущий в Неаполь. При этом мне сказали, что я еще легко отделался, все могло сложиться гораздо хуже, чем сейчас. Если бы в Италии до сих пор правил Муссолини, то нам с супругой, пожалуй, не поздоровилось бы. Но, по счастью, еще весной этого напыщенного павиана взяли за шиворот русские большевики, и с тех пор его больше никто не видел. Говорят, что после войны будет большой суд, и этого паяца и шута приберегают для роли самого главного подсудимого, раз уж его приятелю Гитлеру удалось сбежать от возмездия на тот свет.

Одним словом, возвращения в Италию я не боялся, только не представлял, что я там буду делать. Я думал, что вряд ли в разоренной войной стране существуют университеты, в которых я мог бы преподавать и заниматься при этом исследовательской работой…

Но все сложилось даже лучше, чем я мог мечтать. На причале в Неаполе нас с Лаурой встретил Лео собственной персоной, и еще несколько хмурых, коротко стриженых парней, в которых за километр можно было признать государственных агентов. Так как я знал, что Лео добровольно вызвался отправиться в Россию и служить дяде Джо, то и эти агенты должны были принадлежать русскому НКВД. Как оказалось впоследствии, я ошибся. Служба, в которой состояли эти люди, проходила по ведомству военной разведки. Но на самом деле это было неважно. Прямо там, на причале, Лео предложил мне участвовать в атомном проекте русских, продвинувшемся гораздо дальше американского. Немного подумав (а на самом деле совсем не раздумывая), я согласился.

После того как я, будто невеста перед алтарем, сказал «да», нас с Лаурой посадили в машину и повезли на аэродром, где с уже прогретыми моторами стоял двухмоторный транспортный самолет, а следом отправился и наш багаж. Потом был шестичасовой перелет через Адриатическое море, Балканы, Румынию и Украину до города Киева. Но это был еще не конец маршрута. Там нас отвезли в гостиницу, где мы могли поужинать и провести ночь в относительно комфортных условиях, в то время как за окнами стояла температура минус двадцать градусов по Цельсию и валил снег. У нас в Италии зимой такая погода бывает только на перевалах в Альпах, а тут она везде. Утром мы снова направились на аэродром, к тому времени уже расчищенный после ночного снегопада, и вылетели к конечному пункту назначения.

Как сказал мне Лео, тут, неподалеку от Москвы, для тех, кто работает над русским атомным проектом, строится целый город. Тут будет первая в мире электростанция, вырабатывающая энергию за счет цепной реакции распада атомов урана. Тут будет физический институт, который будет заниматься не только вопросами деления ядер тяжелых элементов и термоядерного синтеза, но и вообще устройством Мироздания, ибо тот способ, каким в нашем мире людно и оружно объявились потомки русских из будущего, недвусмысленно намекает, что оно не такое простое, как нам мнилось прежде. И самое главное, о чем мне к моменту прибытия успел рассказать Лео – это что русская программа вся целиком и без остатка направлена на разработку мирных источников атомной энергии, подразумевающих только косвенное применение в военных целях.